Ужас свернулся под ложечкой, как ядовитая змея. Выставил гремучий хвост, выплюнул раздвоенный язык – того и гляди, ужалит! Тошнота вкатилась в горло плотным комом, и я сглотнула, чтобы протолкнуть его обратно. Так вот, значит, чем сейчас занимается девочка в моём теле! Чувствую, что если повезёт вернуться назад, я встречу новый рассвет в изоляторе для безумцев. Или – в лучшем случае – привязанной к кровати. Если, конечно, Йозефу не придёт в голову более здравая идея: закопать меня заживо.
– И долго я буду в чужом теле? – только и получилось выговорить.
– Ты пугаешь меня, Элси! – голос матери сорвался в крик. – Как можно так безответственно подходить к важному делу?! Мы ведь столько раз обсуждали это!
– Прости меня, – выдавила, прервав её пылкую речь. – Я спросила это потому, что мне интересно другое. Попав в моё тело, чужой человек тоже очень удивится. И начнёт вести себя странно. Это… это будет заметно.
– Будет, – я услышала, как что-то хрустнуло рядом.
– И Элсарио тоже заметит это!
– Да, – произнесла мать. – Я тоже этого очень боюсь. Это – наш второй путь к плохому исходу. Но если мы не рискнём сейчас, плохой исход наступит в любом случае. А так у нас хотя бы будет шанс.
Шанс. Четыре буквы – а сколько надежды. Но каким призрачным казалось это слово сейчас… Я сжала губы, пытаясь не разреветься. Мне не было особого дела ни до слепой девочки, ни до её семейства. Я опасалась за себя. За своё настоящее тело и настоящую судьбу, которая и без того казалась несладкой.
***
Пространство каморки сжалось и стало душным и скользким от тепла растопленной печи. Вдалеке журчала вода и булькало масло. Уютно громыхала металлическая посуда. Нож, коварно хихикая, скрёб по сковородке. Мать жарила мясо на ужин. И очень кстати: желудок настойчиво просил нормальной пищи. Ведь съесть грубое травяное варево с распаренной крупой на обед я так и не смогла, несмотря на то, что мать, поминая Разрушителей, упорно его в меня пихала.
День прошёл монотонно и вяло. Я так и не смогла подняться с койки. Каждый раз, когда я вставала по нужде, голова кружилась так, что приходилось просить поддержки. А стоило провести пару минут сидя – воскресала зловещая повозка с разболтанными колёсами. И, разгоняясь, ехала на меня.
– Как ты себя чувствуешь? – Лукас осторожно присел на край койки и, приподняв мою голову, положил её себе на колени.
– Не так плохо, как ты думаешь, – решила я соврать.
– Брешешь, – фыркнул он. – Ты белая, как потолок! Может, воды тебе принести?
– Я с удовольствием поем мяса, когда оно будет готово.