«Наяна» сосала деньги из богатых американских евреев. Контора эта снимала несколько этажей в высотке центра Манхеттена и декларировала своей задачей первоначальную разнообразную помощь легальным собратьям-эмигрантам. Только в Америке на бедных умеют делать большие деньги. Законы США позволяют такую помощь списывать с налогов, поэтому средств у лавочки было немерено. Главная задача таких организаций — собрать деньги на якобы святое дело, а уж как их распилить, учить никого не надо.
Еще по дороге в их офис, за пару кварталов, в свой первый нью-йоркский день, я увидел забегаловку, на витрине которой было написано заветное «help wanted», «требуется» и нарвался на земляков. Мне явно везло в мелочах.
— Ты русский? — сразу спросила хозяйка — И мы из России. Только сначала по дурости попали в Израиль и еле — еле перебрались сюда. Три доллара в час, убирать столы и помещение устроит?
Я был счастлив.
— Так вы хотите только работу? — уточнил в конце того же дня европейского вида религиозный еврей в кипе, уже в «Наяне».
— Только. Я просто никого в этой стране не знаю и как искать работу — тоже. И готов на любую — где возьмут. Понимаю, что сначала, после пересылки в Италии, меня направили в Филадельфию. И, спустя месяц, из другого города самостоятельно в Нью-Йорк обычно не перебираются. Поэтому пособия от общины и льготы, считай, потеряны. Но жить-то надо. А жить — значит работать…
— Позвоните через несколько дней. Приедет моя начальница. Она сейчас на Багамах. Сам я ничего решить не могу, — сказал чиновник.
— Так и решать ничего не надо. Подскажите просто, где нужны подсобные рабочие или грузчики.
Он пожал плечами.
— Без ее согласия не имею права. Я тоже держусь за свою работу.
Через пару дней, улучшив момент, когда в забегаловке не было клиентов и душевно, (чтоб, сука, ты до копчика понял, что такое свобода и сколько стоят три доллара в час), протерев снежные подтеки за очередным посетителем, я получил разрешение хозяйки позвонить по телефону.
— Можете не приходить — сказала сразу невидимая начальница из «Наяны» — Вас уже направили в Филадельфию, значит, вы и должны жить в Филадельфии. И мы ничем помочь не можем. Вот если бы вы сразу приехали в Нью — Йорк, тогда другое дело.
— Так я ведь ничего и не прошу. Только направление на любую работу. Я просто действительно не знаю где и как ее, эту работу, искать.
— Возвращайтесь в Филадельфию, — сказала моя еврейская, но сытая, сестра.
— Да мне некуда и не к кому возвращаться. Ни там, ни здесь — никого, вы что, не понимаете? Я месяц — как из Советского Союза. Легализовался со статусом беженца, социальный номер свой получил, третий день в Нью-Йорке. И не прошу у вас ничего. Только направление. Я не привык и не хочу спать на улице или под мостом.