Я пыталась хоть что-то прочитать в его глазах, но там плескалось столько всего, что главное выделить не получалось. Или возможно, я искала причину, чтобы оттянуть разговор, который, не сомневалась, станет одним из самых неприятных в моей жизни. И сердце уже тоскливо подвывало от предчувствия беды.
– И кто же ты? – заставила себя проговорить.
Язык ворочался с трудом. И силы вдруг иссякли. Остатка их хватило, чтобы привалиться спиной к подушке и натянуть одеяло до подбородка. Сейчас я не прикрывала наготу, на нее мне было плевать, я возводила щит между собой и той информацией, что готовилась получить.
Никита какое-то время молчал, явно собираясь с мыслями. Молчала и я, мечтая, чтобы все это оказалось дурным сном. Я же люблю его! И я очень не хочу узнать что-то, что может разрушить мою любовь!
– А ты не догадываешься? – вновь посмотрел он на меня, и на этот раз в глазах его я прочитала муку.
– Я?.. Нет… я правда не знаю, – едва различимо пролепетала. Голос окончательно пропал, кажется.
Я на самом деле не понимала, что он пытается мне сказать. В голове мелькали какие-то смутные догадки, но я даже сосредоточиться на них не успевала.
– В общем! – решился Никита и зарылся обеими пятернями в волосы, как совсем недавно делала я. – Я и есть твой массажист.
В спальне повисло молчание. И становилось оно все более тягостным по мере того, как я вникала в смысл сказанного. Как может быть тяжелым молчание, понятия не имела, но вскоре оно уже давило мне на плечи свинцом. Хотелось забраться под одеяло с головой и больше никогда оттуда не вылезать. Не видеть, не слышать, не думать… Но сначала я должна была хоть что-то ответить, потому что Никита этого явно ждал. Он так смотрел на меня, что от его взгляда сердце обливалось горючими слезами.
– Ты – массажист?
Кажется, я все еще не верила Никите. Все это напоминало злостный розыгрыш.
– Да.
– То есть… это ты?..
Я бы о многом хотела его спросить, но сначала никак не могла справиться с удивлением, и постепенно на меня наползал стыд, становясь все сильнее. Боже! Да в какой-то момент я поняла, что от стыда не могу даже посмотреть на Никиту. Достаточно было всплыть в памяти немногому из того, что творилось со мной на тех четырех сеансах. Этого уже хватало с лихвой. А когда я вспомню все, стыд помешает мне жить дальше.
– Маш, – придвинулся ко мне Никита вплотную и попытался обнять, – это все получилось случайно…
– Не трогай меня!
Реакция вышла непроизвольной – я и сама не поняла, как сказала это, а потом и отскочила как пружина, нимало не заботясь, что снова оказалась перед Никитой голой.