– Ну все – они друг руга заметила, – блеснул Артем в темноте ельника белыми зубами. – Теперь дело пойдет.
– Думаешь?
– Уверен! Посмотри, как они смотрят друг на друга… Слушай, пошли отсюда? – вдруг предложил. – Большего мы точно не можем сделать, – усмехнулся.
– А куда пойдем? – смутилась Оля.
– Я бы пригласил тебя в кино, но поздно уже. От отца получу по шее, да и бабушка будет верещать… Так что, сейчас провожу тебя и потопаю к бабуле. А в кино сходим в другой раз, – подмигнул ей.
А вот это уже точно было похоже на обещание свидания, и с вокзала Ольга уходила отчего-то очень счастливая.
Ну вот и все
– Ох, простите!
Маша неслась быстрее ветра и ничего вокруг не замечала. Взгляд ее был устремлен в толпу, но никак не получалось разглядеть Никиту с сыном. Где же они? Почему она их не видит? Уж Никиту точно должна заметить – он ведь такой высокий. Статный, красивый, самый лучший!.. От последней мысли чуть не разрыдалась. Пока ехала в такси, вспомнила вдруг все, что он ей говорил и делал, как смотрел на нее. И так страшно стало не испытать этого больше никогда! Страшнее ей еще никогда не было.
И вот сейчас она его не видела.
Никита всю дорогу до вокзала усиленно размышлял, что скажет Маше. Порой даже впадал в отчаяние, понимая, что не может подобрать нужных слов, чтобы заставить ее простить. Он и сам себя не мог простить, чего уж там. Но ее – должен! Иначе как он может жить, если даже представить страшно, что она уедет из города, что больше они не увидятся никогда.
Черт! Так и убить можно! Неожиданно его так ощутимо пихнули в спину, что он едва не завалился вперед и не прорыхлил утоптанный снег носом. И обзор сразу же сбился.
– Ой, простите!..
Стоило Никите только услышать этот голос, так что-то случилось с его душой – ту опалило жаром, а потом начало мелко потряхивать. А Маша уже застыла рядом и смотрела на него во все глаза. И ее глаза, эти невероятно красивые, самые любимые и желанные глаза наполнялись слезами.
– Не уезжай, – прочитал он по ее губам.
Одинокая слезинка скатилась по ее щеке, и Никита не выдержал – стер ее пальцем, лишь бы только прикоснуться к ней. И только потом до него дошло, что она сказала.
– Я не уезжаю. Это же ты…
Он замолчал, пытаясь сообразить, что вообще происходит. Чувствовал подвох, но не разобрался еще, с какой стороны тот подкрался к нему.
– Ты не уезжаешь? – спросила она, и теперь он уже расслышал ее голос. – Но мне сказали…
– Кто сказал? – невольно улыбнулся Никита.
Какая же она сейчас была трогательная – растерянная и очень ранимая. Хотелось заключить ее в кольцо своих рук и никогда больше не отпускать. Если только она позволит…