Так и Вы, Алтан Гэрэл, полируете корявый сук на голом дереве в ожидании золотых плодов? Что будет с Вами, если сук безжалостно срубит топор Судьбы?! 27 июля 1980 года, воскресенье.
Мелентий Мелека — «современный сельский Отелло с херсонских степей?»
Письмо 31
Алтан ГЭРЭЛ
О долгожителях
Милый крокодил Мелентий! Здравствуйте!
К Олимпиаде я в своем общежитии рабочим прочитала лекцию «Труд, спорт и долголетие». Для этого встретилась со старухою, которой девяносто девять лет! Худокормова Вера Корнеевна — долгожительница нашего района, нашла я ее через сына, которому семьдесят пять лет, но работает в парткоме жэка и тоже читает лекции, он меня пригласил домой, чтобы показать свою матушку. Старуха состоит из одних мослов и морщин, трясется, тяжело дышит всем телом, глаза без конца слезятся, вытекают из глазниц, по телевизору она ничего не видит. Спит на кухне, на диване, днем выходит на балкон и греется на солнце, укутанная огромнейшей теплою пуховою шалью, купленной у какой-то кореянки за 200 рублей. Она плохо слышит, невестка, которой семьдесят семь лет, кричит ей прямо в ухо. Но Вера Корнеевна в свои девяносто девять лет не болеет, голос крепкий, сама варит и ест рыбку, моет посуду и даже вытирает пол! У нее многочисленные внуки и правнуки, она не помнит, сколько их, но все приходят, целуют ее в щеки, она радуется. И самое удивительное, что старуха не потеряла юмор. Когда я с ее сыном сидела в зале, говорили о долгожителях, старуха на кухне сказала невестке:
— Ленька с молодою уединился, гляди, чтобы не увели его! — и Вера Корнеевна прыснула со смеха.
Недавно у Худокормовых был казус из-за матери. Пришла к ним паспортистка из конторы жэка и начала ругаться: «Давно все жильцы получили новые паспорта, одна Худокормова Вера Корнеевна не обменяла паспорт, уже три года никто в ус не подует, чтобы обменять ей паспорт, подводят контору! Надо же было вызвать фотографа на дом, сделать фото, а вы ждете, когда ей стукнет сто лет или умрет! Нарушаете порядок, надо оштрафовать, тогда живо обменяете!»
— Ы-ы-ы, куды мне с новым паспортом ехать-то? Вся дорога в доме — в туалет и на балкон! — вмешивалась Вера Корнеевна в дело. — Ы-ы-ы, ковты белые шить, в невесты! — пошутила старуха, и суровая паспортистка улыбнулась, отменила угрозу штрафом. Бывает, что порою старуха так запоет! До ста лет ей осталось полгода, будут ей отмечать столетний юбилей, придут к ним представители исполкома. Паспорт новый Вера Корнеевна получила теперь, на фотографии одни морщины и беззубая широкая улыбка обвязаны белым платком, без платка же она никак не согласилась сниматься, почти лысая… выпали волосы, а новые не растут. Невестка сняла ее белые шерстяные носки ручной вязки и показала ноги матери, какие, мол, чистые, без мозолей и болячек. Корнеевну хвалят врачи, которые не находят у нее серьезных болезней, говорят: бабку надо посадить в музей здоровья! Всю жизнь жила и работала в селе, а доживать век приходится в Москве у любимого сына Леньки, с женою которого ужились, как родные: «Невестка моя золотая!» — обращается столетняя к семидесятисемилетней, оседланной солью в три погибели.