Муса, стороживший всю ночь деревню, еще отсыпался, когда во дворе раздались шум и крик. Дверь распахнулась, и на пороге показался Вели, сын Длинного Махмуда.
— Дядя Муса! Дядя Муса! С вас причитается! Али вернулся!
Не успев очнуться от сна, Муса поднял голову, сонным взглядом посмотрел на Вели и опять уронил голову на подушку. В дверях теснились соседи, их лица светились радостью: они пришли с приятной новостью.
— Эй, Муса! — закричал Длинный Махмуд. — Поздравляю, брат! Али твой вернулся.
Муса снова приподнял голову.
— Что?
— Сын твой приехал, сын!
— Сын? Это правда?
— Ей-богу правда. Вставай быстрее!
— Али приехал! Али приехал! — повторяли соседи.
Муса отбросил одеяло и, как был в нижнем белье, кинулся к двери. Его волнение передалось соседям.
— Слушай, штаны хоть надень! — крикнул Махмуд.
Муса бежал, не обращая внимания на крики, несшиеся ему вдогонку, и во весь голос звал:
— Али! Сынок!
За Мусой с шумом и гамом толпой бежали крестьяне. Впереди мчались дети. Держась обеими руками за поясницу, плелась за толпой сгорбленная мать Мусы. Навстречу им в окружении товарищей шел Али.
— Али! Дорогой мой! Али!
Али, худенький, среднего роста, черноглазый паренек с сазом на плече, едва не заплакал, когда увидел отца. И бегом устремился к нему.
— Али! Родной мой Али!
Отец с сыном обнялись.
— Ну слава богу! Спасибо этому дню, спасибо всевышнему, что послал мне его!
Плача от радости, Муса покрывал лицо сына поцелуями.
— С возвращением! — поздравляли Али соседи. А он целовал руки старшим, обнимал товарищей.
— Дайте дорогу, чтоб вам ослепнуть! Дайте взглянуть на моего Али! Али, внучок, где ты? — кричала мать Мусы, силясь пробиться через толпу.
Али припал к рукам совсем одряхлевшей, сгорбившейся старухи, а когда выпрямился, она обхватила руками его лицо и осыпала поцелуями.
— Мы, сынок, — говорил Муса, — все глаза проглядели, на дорогу смотрели, тебя дожидались. Только и думали о тебе, родной. Какое счастье, что ты вернулся! Я совсем голову потерял, видишь, в каком виде выскочил! Ты уж не взыщи. Прямо с постели сорвался!
Наконец все направились к дому Мусы… Впереди шли Муса с матерью и Али, а за ними товарищи, соседи и детвора. Старуха то и дело останавливалась:
— Дай-ка, Али, я еще разок тебя поцелую!
И она снова и снова целовала внука.
Муса рассказывал сыну о деревенских новостях, о том, кто еще покинул деревню.
— А Якуба, — говорил он, — в армию взяли. За твоей борзой я смотрел и за голубями ухаживал. Они и не почувствовали, что хозяина нет, столько голубей развелось, столько их развелось…
Они вошли во двор, и Али тут же плюхнулся на сушившийся на солнце матрац. К Али подбежала его борзая, стала ласкаться, лизать ему лицо, вилять хвостом, потом, повизгивая от радости, растянулась у ног Али.