— Ей-богу.
Халиль повернулся к Дервишу.
— И ты, дядюшка, прости меня. Ухожу я.
— Уходишь? И больше не вернешься?
— Не вернусь, дядя. Ни за что на свете. Спросит хозяин — скажите, что ничего не знаете.
Дервиш смахнул слезу и посмотрел на Сулеймана. Тот стоял, понурив голову.
— Если бы я, племянник, знал, что еще на что-то гожусь, пошел бы с тобой. А так не про нас это. Мы люди пропащие, — сказал Дервиш, потом вынул из-за пазухи небольшой сверток и протянул его Халилю. — Возьми, племянник. Скопил я немного деньжат в надежде на то, что когда-нибудь возвращусь в родные края. Бери их! Мне уже на родину не вернуться. Бери, бери — пригодятся, а нам, племянник, тут помирать.
Халиль ни за что не хотел брать деньги, но Дервиш схватил его за руку и сунул сверток.
— Не обижай меня, племянник! Возьми! Пусть в твое избавление и я внесу свою скромную долю.
— Ладно, дядя, спасибо тебе!
— Счастливого пути, племянник, счастливого пути! Мы за тебя, как за самих себя, радуемся. Всего тебе самого доброго.
Они никак не могли распрощаться. Наконец Халиль взял свой чемоданчик и направился к двери.
— Племянник! — Сулейман виновато опустил голову. Халиль обернулся, посмотрел Сулейману в глаза.
— Ты один уходишь, племянник?
Халиль все понял и быстро захлопнул за собой дверь.
— Ушел… — промолвил Дервиш.
— Ушел… — помолчав, повторил Сулейман. И снова в голове его роем закружились мечты: лошадь, туфли, новый картуз… Сулейман натянул на голову мешковину, служившую ему одеялом. Мечты, бесконечные мечты и снова отчаяние. К горлу подступил ком…
Эмине проснулась, когда Халиль, насвистывая, прошел мимо ее дома, возвращаясь с кладбища. Она еще долго прислушивалась, всматривалась в окно и в конце концов решила, что ей это почудилось во сне. За окном все поглотила темнота. Ничего, кроме шума дождя.
Разочарованная, Эмине отошла от окна, легла в постель и накрылась одеялом. Ею овладело отчаяние. Сколько раз рушились ее мечты — мечты о заветном побеге, о счастливой, напоенной любовью осени, о спасении. Все ушло, остались лишь несбывшиеся надежды.
От всех этих дум у Эмине разболелась голова. Ей стало жалко себя до слез. В это время под окном раздался свист. Кто-то насвистывал знакомую мелодию.
— "Зелло"! — чуть слышно выдохнула Эмине.
В страшном волнении она приподнялась, позабыв все на свете.
Свист повторился.
— Это "Зелло"! Он пришел!
Эмине встала на колени. Сердце громко стучало в груди. Услышав свист в третий раз, Эмине, собравшись с силами, пошла к окну, но тут же остановилась: только сейчас она вспомнила, что все в доме спят. Обернувшись, она посмотрела на мать, на отца, на брата. Осторожно приоткрыла окно.