— А ты откуда в курсе? Если не секрет. Такие же подробности афишировать не должны? Я не про Сталина, я про ацетон на голове.
— Не должны, — снова покладисто соглашается Юра. — Но есть детали. Во-первых, когда администрация пугает весь коллектив завода, а это две сотни человек, то это по любому известно. Причём, по всей отрасли, потому что часть людей начинает увольняться и метаться по рынку СНГ в поисках работы, пуская круги по воде. Во-вторых, этот новый армеец ко мне лично обращался, чтоб на кое-кого на юге выйти: ему люди были нужны для кое-чего тогда, а своих кадров не было. А я на юге Узбекистона служил и в Тачикистоне, я как раз там тех, кто ему нужен, знаю… И жил я там потом долго… Ну вот, говоря открытым языком, пару людей из проштрафившихся в том подвале здорово помордовали. Это напугало остальных.
— Немного дико о таком слышать, — говорю как можно спокойнее, глядя Юре в глаза.
— Мне тоже, но у Северных соседей своя свадьба, — пожимает плечами Юра. — Из войн они не вылезают уже не один десяток лет. Перегретого народа с очень специфическими навыками в стране много. Народ этот в частной военной компании привык десятку в месяц получать, а сейчас лавочка накрылась. И не десятка, а трёха в лучшем случае. Да ещё и под артобстрелом… Вот такой народ на рынок труда и вваливается, да и не только на рынок труда, м-да… А те, кого мордовали, Саня, предыдущего нач СБ как раз и исполнили. Так что, не парься, — Юра наклоняется над столом и хлопает меня по плечу. — Я, кстати, когда в записи это всё смотрел… — Юра осекается и задумчиво смотрит по сторонам.
— Тебе и запись дали? — говорю как можно ироничнее.
— И ты даже не представляешь, за какие деньги. — Юра серьёзно смотрит на меня. — Причём, только посмотреть в их присутствии. Не поносить с собой или откопировать на память.
— Стесняюсь спросить, зачем оно тебе было нужно…
— Саня, тебе это не нужно. — Юра твёрдо смотрит мне в глаза. — Никому ничего плохого первым не делал, по крайней мере, последние четверть века. Давай на этом остановимся.
Чувствую, что он искренне верит в то, что говорит.
— Ну в общем, все механизмы постановки в стойло, — продолжает Юра, примеряясь к маринованному грибу из салата, — сводятся к тому, что надо создать стресс, которого твои кадры будут бояться. А уж как ты это изобретёшь, твои дела.
— Только страх?
— Увы, — Юра играет бровями. Вижу, что он снова искренне верит в то, что говорит. — Нет, ну если ты в себе чувствуешь потенциал проповедника, то снимаю шляпу! — Юра шутовски отдаёт честь на манер пионерского салюта. — Но лично я в своих ораторских талантах разочаровался. Примерно на третий год плавок и примерно на четвёртом десятке уволенных с неё. Лично я никого из считай тридцати с лишним человек убедить не смог. А вот напугать оказалось намного проще…