— … это значит, что правила игры, которые Законы, нарушаются уже теми, кто их должен охранять. Вас устраивает такая Система? А ведь можно пойти ещё дальше и заявить, что врагом это подразделение полиции считает свой народ. Или скажем иначе: если сотрудник МВД опасается своей идентификации народом, сопровождая митинг, какую задачу он на этом митинге решает? И чью? Народа ли? Впрочем, ладно. Давайте считать это обычной кухонной беседой за рюмкой чая.
— Привет отцам и детям! — раздаётся сзади голос Юры Крематория, который подошёл со стороны калитки с букетом и большим пакетом в руках. — Тургеневцы, а где тут именинницу можно повидать?
Приход Юры вносит свежую струю. Бахтина и Комаровских поначалу слегка коробит Юрино обращение ко всем подряд «на ты», но в итоге, когда Юра извлекает из своего пакета огромную квадратную бутылку рома, брудершафт организуется сам собой.
Виновница торжества вместе с подругами, завидев с балкона машущего руками снизу Юру, споро покидают шезлонги и с явным интересом торопливо спускаются вниз.
Юра по очереди целует женщинам руки, пропуская, впрочем, Асель с Леной; после чего извлекает всё из того же пакета деревянную шкатулку и, вручая её Зое Андреевне, говорит скрипучим голосом:
— Зоя, ну-у-у, желать тебе ничего не буду, у тебя уже и так всё есть.
Беседка взрывается смехом.
— Это при всех не открывай, чтоб не завидовали. — Заканчивает Юра, улыбаясь и впихивая Зое Андреевне в руки шкатулку.
— Это от тебя лично или от всей ПЕРСОНЫ? — кокетливо спрашивает мать Лены, игнорируя недовольный взгляд Роберта Сергеевича.
— ПЕРСОНА это и есть я, Зоя, по крайней мере, в данном случае, — весело отвечает Юра. — Подожди, сейчас…
Юра лезет в свой бездонный пакет и, достав оттуда ещё три коробка поменьше, презентует их подругам Зои Андреевны также с просьбой открывать наедине.
— Если не понравится — отдавайте обратно, обменяемся на то, что вам понравится. Каталог есть на сайте.
— Юр, а Алию ты где потерял? — ехидно спрашивает Лена из-за моей спины.
— Лена, в такой цветник, — Юра демонстративно обводит масляным взглядом подруг Зои Андреевны, — да со своим самоваром? Я ещё из ума не выжил, хоть и в возрасте…
Беседка снова сотрясается от хохота. Не буду сейчас говорить вслух, что Алия лет на тридцать моложе подруг Зои Андреевны, да и явно красивее.
— Интересно, а почему он не дал никому вскрывать коробки? — спрашиваю Лену шёпотом на ухо, выждав момент.
— Кому-то могло попасть серебро, кому-то золото, маме ещё что поинтереснее, — шепчет мне в ответ Лена. — По-хорошему, каждая должна сказать спасибо и за это. Но понятно же, что та, кому серебро, в душе может обидеться на ту, кому платина. И уже обе вместе — на самого Юру…