— Марни лгала! — взревел я. — Марни лгала!
Так я стоял и орал на собственное отражение в зеркале.
Она так отчаянно хотела получить зуб…
Она говорила, что на все пойдет, лишь бы завладеть им.
И вот, когда меня ударило током… когда я потерял сознание… когда я, беспомощный, лежал в отключке… она его забрала.
Повесила зуб себе на шею. А когда я очнулся, заставила меня думать, что я схожу с ума. Заставила думать, что у меня отшибло память. Она действительно смогла убедить меня, что все это время зуб принадлежал ей.
Черт побери.
Я уставился в зеркало — на отметину, опоясывавшую мою шею.
Черт. Черт. Черт.
Я знал, что Марни хочет завладеть зубом. Но не знал, что настолько.
Настолько, чтобы убедить собственного двоюродного брата, будто он повредился в уме!
А теперь она, как ни в чем не бывало, загадывает одно желание за другим. Щелкает как орешки школьные задания, побеждает в играх и заколачивает бабло на конкурсах сочинений. Добивается всего, что хочет.
С моим зубом!
Моим! Моим!
Я ничего не мог поделать. Дикая ярость вскипала во мне. Еще немного, и я взорвусь.
Я совершенно потерял голову.
Я принялся остервенело лупить кулаками по комоду. Колотил по нему. Дубасил. Как будто это была Марни.
Я бил по комоду снова и снова. Бил, пока не заболели кулаки.
Остановился я лишь увидев в зеркале отражение мамы. Ее глаза округлились, а рот широко раскрылся.
Тяжело дыша, с саднящими, содранными кулаками, я повернулся к ней.
— Энди? — проговорила она, не сводя с меня настороженного взгляда. — Энди? С тобой все в порядке?
— Нет. Со мной не все в порядке, — пропыхтел я. — Мне нужно прикончить свою родственницу. У меня нет выбора, мам. Мне, конечно, очень жаль, но я просто обязан убить свою кузину Марни.
— Давай-давай. Давно пора, — сказала мама. — Мне она тоже не нравится.
24
На самом деле такого не было.
Ничего подобного я не говорил, да и мама тоже.
Я был так взбешен, настолько вне себя, что принял желаемое за действительное.
Отмотаем, впрочем, назад. На самом деле все было примерно так:
Мама:
— Энди? Что ты делаешь? С тобой все хорошо?
Я:
— Э, да, мам. Один из ящиков застрял. Вот и все.
Мама не сдвинулась с места. Так и стояла, не сводя с меня глаз.
— Точно?
— Ага. Я в порядке, мам. Честное слово.
Она явно мне не поверила. Но все-таки повернулась и направилась к двери, сказав напоследок:
— И незачем бить мебель.
— Да нет мам, — ответил я. — Я пытался выбить застрявший ящик.
Она спустилась по лестнице и отправилась на кухню — готовить ужин.
Я испустил протяжный вздох. Кулаки, сбитые об ни в чем не повинный комод, отчаянно саднили.