За опушкой леса лежал залитый солнцем луг, а за ним — коричневатые пятна зреющих хлебов, меж которых торчали похожие на ульи жилища зги — умеющих обрабатывать землю представителей фауны Тегета. Трое охотников свернули в сторону, направляясь к следующей лесной полосе и далеко обходя поля. Они знали: зерно съедобно, но знали и то, что на нем лежит табу, точно такое же, как на вырубке некоторых видов деревьев и прочем. Происхождение этих табу их не интересовало: они знали — запрет существовал всегда. Ходили рассказы о людях, нарушивших табу, об их страшном конце, но в повседневной жизни вопрос о том, что с вами произойдет в подобном случае, даже не возникал.
Они смутно догадывались, что за традициями и обычаями стояли тагатлийцы, которые, говорят, дали людям этот мир, повелев им плодиться и размножаться. Где-то в самой глубине человеческого сознания засело твердое, но неясное убеждение, что они вместе с другими обитателями лесов и полей составляют единую систему и где-то обитают те, кто, обладая абсолютным знанием, мудро руководит этой системой и направляет ее к какой-то цели. Так что, не будь тагатлийцев, их пришлось бы выдумать.
Пересекая луг, Морг на полдороге заметил сурка, сидевшего у входа в свою нору, и пригвоздил его к земле меткой стрелой. Когда он кинулся к своей добыче, огромная тень с пугающей быстротой вдруг скользнула по траве. Отставшие охотники завопили. Морг взглянул вверх и увидел над собой нечто похожее на огромную ярко окрашенную птицу с неподвижно распластанными крыльями. «Птица» бесшумно спускалась на траву.
Морг остолбенел. За спиной он слышал топот убегавших товарищей, но последовать их примеру не мог. В летающем аппарате открылась дверь, в ее проеме появилась тагатлийка, устремившая взор на Морга.
Морг никогда не сомневался в существовании тагатлийцев; их летательные аппараты можно было нередко видеть в небе, а с вершины гряды иногда можно было рассмотреть белые башни их далекого города. Но совсем другое дело — оказаться лицом к лицу с одним из этих существ. Он упал на одно колено и опустил свой лук на землю, продолжая, однако, сжимать его в руке: пусть голова его и склонилась униженно, но взгляд был настороже. В случае чего Морг мог послать стрелу прямо с колена.
Тагатлийка выглядела отнюдь не столь внушительно, как он рисовал в своем воображении. Морга особенно поразило ее внешнее сходство со зги: она казалась более утонченной и грациозной копией этого животного, и череп у нее был куда больше. Морг ничуть не сомневался: в открытом бою он легко одержал бы победу над тагатлийкой, но что-то — то ли интуиция, то ли отзвук старинных преданий — говорило ему, что сила тагатлийцев заключается вовсе не в физическом превосходстве.