покатились по морщинистому лицу старца. “Аллах! Аллах! — проговорил он: — зачем не идешь в Хиву?” — обратился он к начальнику отряда со словами, в которых звучали искренние ноты: — “не бойся, головою своею ручаюсь, что Хива твоя!” Но такой решительный шаг не входил еще тогда в наши планы.
На другой день рано утром я оставил лагерь. Попутчиками моими были несколько офицеров, одни ехали в отпуск, другие в Баку по делам отряда. Конвой состоял из десяти человек казаков. Скорым шагом подвигались мы вперед; никому и в голову не приходило, чтобы нам могла предстоять на пути хоть малейшая опасность, так привыкли все к тишине, не нарушавшейся еще ни одним неприятельским выстрелом, ни одним гиком, этим пронзительным горловым звуком туркмен, бросающихся на врага. Это спокойствие происходило от того, что когда войска наши прибыли на юго-восточный берег Каспийского моря, и весть об этом быстро разнеслась по всей Туркмении, то, не говоря уже о прибрежных туркменах племени иомудов, изъявивших полную готовность служить нашим интересам, и с которыми мы находились в самых миролюбивых отношениях, чему, конечно, иного способствовала наша морская Астрабадская станция, и другие племена, как-то: гоклоны, атабайды, текинцы, чаудары и проч., хотя и не были нам покорны, но относились к нам более миролюбиво, чем к другим пограничным странам. Уже из рассказов своих единоверцев иомудов, благосостояние которых так заметно улучшалось, они постоянно убеждались, что ни Персия, ни Бухара, ни Хива не могут им внушить такого доверия, как Россия. В сношениях с ними они встречали только обман, грабеж, кулачное право, и, не имея возможности открыто протестовать против несправедливости, туркмены заметно склонялись в нашу сторону и видимо искали более тесного сближения с нами. Столетов, несмотря на неудачный выбор хана, поставил себя, в первое время, в самые дружеские отношения к туркменам; он настолько изучил их язык, что мог объясняться с ними без переводчика, и это давало ему возможность ближе знакомиться с ними и изучать их нравы и обычаи. Щедро вознаграждая их за услуги и оказывая им разностороннюю помощь, он тем улучшал их быт. Молва о том, что русские не грабят, не жгут их аулов, а напротив платят им деньги, кормят их, облетела всю Туркмению. Уполномоченные многих племен приезжали в лагерь с миролюбивым настроением и, выслушав от своих единоверцев и видя собственными глазами их привольность житья-бытья, увозилили с собой эти утешительные для них вести. Часто присутствуя при раздаче им провизии в лагере, я видел, с какой