Когда мы приближались к станции, то арестованный старшина, пристально, не отрывая глаз, смотря на стоящее в 4-х или 5-ти саженях от берега довольно больших размеров судно и указывая на него, обращаясь и матросам, не без некоторого страха, спрашивал: “Калмык? Калмык?” Судно это, бывший трехмачтовый транспорт, по негодности к плаванию, стояло на мертвых якорях. Кроме своего специального назначения — на нем помешался пороховой склад — оно служило также карцером: для нижних чинов и провинившихся туркмен, о чем им было хорошо известно. Через несколько дней старшины приехали просить начальника станции освободить товарища, коллективно ручаясь, что пленный будет возвращен; действительно, в скором времени персиянин был доставлен на станцию.[1043]
История двух пленных матросов. — Нападение туркмен на станцию в ночь на светлую заутреню. — Жестокость капитана 2-го ранга Сидорова. — Стоянка у персидского берега. — Прибытие на шхуну Кадыр-хана и туркменки Саалы. — Возвращение в Красноводск. — Семейство Сильванских. — Постановка памятника на русских могилах. — Смена полковника Столетова полковником Маркозовыми. — Избрание новой станции. — Чигишляр — и ее неудобства. — Изменившиеся к худшему наши отношения к туркменам. — Отплытие шхуны “Персиянин” к Чигишляру. — Приготовления к хивинскому походу 1873 года. — Причины последовавшей неудачи Красноводского отряда.
Еще в 1860-х годах, в бытность начальником станции капитана 1-го ранга Ратькова-Рожнова, освобождение пленных персиян сопровождалось довольно тяжелой процедурой; тем более стоил больших трудов и больших денег выкуп русского пленного. На станции для выкупа пленных имелась особенная сумма, образовывавшаяся из добровольных взносов служащих офицеров; с каждого не менее 3-х голландских червонцев в год; в экстренном же случае, когда сумма эта оказывалась недостаточною, устраивалась отдельная подписка. Как-то в начале 1860 года туркмены захватили на персидском берегу двух наших матросов: Потакеева и Иванова, и они сделались достоянием трех туркменских семейств; каждое из них старалось как можно более получить за них на свою долю; несколько раз переговоры о выкупе оканчивались соглашением сторон, и требуемая сумма привозилась; но оказывалось, что туркмены снова значительно увеличивали выкупную плату; таким образом, матросы наши находились в плену до 1867 года, исполняя при этом самые тяжелые работы. Бывший в это время ханом на станции Ана-Сан-Хан (Белая борода) предложил начальнику станции следующий способ для освобождения пленных: послать в аул, где они находятся, доверенного туркмена, которому поручить приобрести лучшую лошадь породы “аргамак”, отличающейся своей крепостью и быстротой бега, и, улучив удобный момент, предоставить ее для побега пленным, что и было приведено в исполнение, накануне того дня, когда Потакеева и Иванова решено уже было отправить со снаряжавшимся караваном в Хиву. Лошадь эта, на которой спаслись пленные, сделалась достоянием постовой, на станции, команды. В 1850 году, туркмены, осмелились даже сделать нападение на станцию. В ночь на Воскресение Христово, во время заутрени, они подошли к острову с моря на 40 больших лодках. Выскочив на берег, туркмены бросились к ярко освещенной церкви, как к единственному месту,