Въ результатѣ визита къ Лунинымъ Сергѣю захотѣлось бросить замокъ и немедленно уѣхать въ Лондонъ. Уже больше мѣсяца прошло, какъ онъ находится здѣсь, и тоска по Кэтъ, временно утихшая, теперь возобновилась съ прежней силой. Однако, какъ уѣхать, если отецъ на все лѣто до октября далъ на личные расходы всего восемь фунтовъ и предупредилъ, что не прибавитъ ни одного пенса, такъ какъ въ горахъ нужно дышать свѣжимъ воздухомъ, а не думать о городскихъ развлеченіяхъ.
Въ моментъ возвращенія Вольскихъ въ замокъ, Шорина не было дома. Переодѣвшись, взявъ съ собой альпійскую палку съ желѣзнымъ концомъ, Сергѣй рѣшилъ оставшееся до обѣда время посвятить прогулкѣ въ горы. Хотѣлось побыть одному, предаться поэтической грусти среди природы.
Обойдя служебныя постройки замка, онъ двинулся вверхъ по тропинкѣ къ ближайшему холму. Но въ это время внизу, возлѣ изгороди фруктоваго сада, послышались шаги, и показалась долговязая фигура Виктора.
— Сережа, ты?
— Какъ видишь.
— Вернулся? Отлично, братъ. Замѣчательное открытіе! Пока тебя не было, я тутъ раскопалъ кое-что… Вотъ удивишься!
— Кладъ нашелъ?
— Кладъ не кладъ, а кое-что не хуже клада. Идемъ, покажу.
Сергѣй съ грустной улыбкой пошелъ вслѣдъ за пріятелемъ, который велъ его черезъ фруктовый садъ къ глухой сторонѣ замка. Хотя было жаль, что прогулка въ уединеніи окончательно разстроилась, однако, развлечься тоже недурно: легче отогнать отъ себя тоскливыя мысли.
— Смотри-ка, — остановившись возлѣ окруженной кустарниками и поросшей мхомъ каменной лѣстницы, торжественно сказалъ Шоринъ. — Видишь: три ступеньки впередъ, три ступеньки влѣво — и углубленіе въ стѣнѣ. Спускайся за мной.
— А дальше что?
— Иди, иди, боишься, что ли? Теперь, вотъ, дверь. Очевидно, давно никто сюда не входилъ. ясно по кустамъ ежевики. Мнѣ здѣсь пришлось даже кое-что вырубить.
Викторъ налегъ плечомъ на небольшую желѣзную дверь и исчезъ въ темнотѣ.
— Ну, что же ты?
— Но здѣсь ничего не видно.
— А, вотъ, сейчасъ. У меня съ собой фонарикъ. Осторожнѣе. Сначала пять ступенекъ, затѣмъ ровно.
Нерѣшительными шагами, съ любопытствомъ оглядывая освѣщенный разсѣяннымъ свѣтомъ фонарика низкій сводчатый потолокъ и полукруглыя сѣрыя стѣны, Сергѣй шелъ вслѣдъ за пріятелемъ по узкому коридору, напоминавшему гигантскую каменную трубу. Шаговъ черезъ тридцать коридоръ кончился, стѣны раздвинулись, и впереди обозначились проблески дневного свѣта.
— Вотъ первая комната, — гордо заявилъ Шоринъ, потушивъ фонарикъ, чтобы не тратить даромъ заряда. — Здѣсь раньше что-то было. Въ углу подъ окномъ какой-то желѣзный хламъ… Проволока… А дальше, увидишь, — уже совсѣмъ хорошее помѣщеніе.