Так и получилось. Машины легко обошли огневые заслоны грави-орудий, элегантно заведя в объёмы поражений самонаводящиеся ракеты противника. Полыхнули ядерные цветы трёх обычных торпед, и следом рванул гостинец.
Пилоты заложили крутые параболы, в точках экстремума десантируемся на обшивку. Лететь через пустоту сто пятьдесят метров.
Дирк не сдержался в эфире. — Дежавю, блин! Как тот калека прям!
С чем он сравнил терпилу, не знаю, но если похожи на этого, тоже не позавидуешь — корпус оплавлен, башни сорваны, ни одной антенны, да что там — ни одной прикольной финтифлюшки, которые так любят вояки. Как старая дырявая калоша, ай да мы!
— Ба! Да они пытаются заговаривать зубы! — Развеселился Дак. — Отползают на курс разгона для гиперперехода, а сами именем Содружества требуют представиться!
— Скажи им здрассте! — Процедила Фара.
— Да поставьте же Рамштайн когда-нибудь! — Взмолился Дирк, и я просто не смогла ему отказать — в эфире понеслось: «Их бин…»
Первым, конечно, прилетел Бурзик, на подлёте расстреляв остаточные угрозы — ещё огрызались пара плазмопушек. Скрылся в пробоине, оттуда полыхнуло. Я уже испугалась за него, на общей волне под забойный проигрыш раздалось разъярённое кошачье шипение — коту-рай нашёл врагов.
Поспешили за ним просто из любопытства, геройски погибнуть у него шансов не было, так уж оснастили. Заходим и чуть не падаем со смеху — броне-кот играет с охранной системой, в него стреляют, а ему не больно, так он лапой, лапой!
Оставили его забавляться, а сами приступили к ремонту наоборот, не зря разбирались с аналогичным устройством, прям как чувствовали. Помещать нам никто не мог — экипаж был надёжно заперт в бронекапсуле, откуда настойчиво требовал представиться под добротный рок-н-ролл.
Убитая сиска. Старший техник Фара
Ну вот, что-то стало получаться! Молодец Сэм, что придумал такое замечательное упражнение для развития мелкой моторики! До каллиграфии далековато, но хотя бы сама уже могу разобрать собственные каракули.
Больше по памяти, конечно, она у нас всех тут, спасибо Максу, почти абсолютная и делается ещё лучше — вспоминается просто всё… гм, что помнилось. Но даже абсолютную память не перечитаешь вот так, в кресле калачиком с ногами и с кружкой чаю — тоже пристрастилась к напитку ксенов… и Дока.
Буквы, строчки, то грусть, то усмешка. Сомнения, злость — первым же делом твёрдо решила оснастить корабль гипердвигателем хотя бы на прыжок, что бы там себе Сёма не думал. Нельзя мне застрять — я это просто знаю, и всё…
Знала. Нельзя застрять где-нибудь, чтоб когда-то найти что-нибудь. Мистика, бред, как программа…