Мы и есть центр мира, а лето – центр и вершина года. Мы стоим на этой вершине, возле высокогорного озера, пугливо смотрим в своё трепещущее отражение, после озираемся: вот, добрались, куда теперь держать путь?
Какая разница, куда.
Главное – добрались.
Доставайте своё голое тело, крем, книжку, наушники, коктейль, похмельные таблетки, ещё какие-нибудь таблетки, рассаду, мандарин, апельсин, новый фильм. Сейчас мы будет всем этим пользоваться в очень вольной последовательности.
Времени ещё много. Времени – некуда девать. Главное, прицепите солнце за хвост, чтобы оно не ушло. Пусть пасётся над нами.
Пусть солнце пасётся над нами, как ручное.
…я пошёл купаться, а то любимая одна скучает в воде. Не видел её целый год.
Чувство Родины – иррациональное, по здравому размышлению – вроде бы и ненужное. К чему любить что-то мрачное, суровое и неустроенное, если можно любить солнечное, прибрежное, мирное? А можно любить и то, и другое, и третье – но нигде не закрепляться, не пускать корни, а катиться, как перекати-поле, под любым ветром в любую сторону.
Человека, который не имеет чувства Родины – то есть не разделяет твоих кровных, почти мучительных чувств к тому месту, где ты родился, – обвинить ни в чём нельзя. Он просто этого не чувствует, в чём он виноват? Его Родина – он сам, или его подружка, или её дети, или их родители – им достаточно. Здесь нет никакого сбоя системы – люди не могут быть одинаковы, кто-то рождается странником, кто-то растёт как дерево. Деревья не летают.
Сбой наступает тогда, когда человек, лишённый чувства Родины, в этом не признаётся, но, напротив, выдаёт себя за радетеля твоей земли. И говорит: «Я тоже такой же патриот, как и ты, я тоже здесь живу – но вглядись сам: что тут любить? Здесь грязь, здесь скука, здесь тоска, здесь нечему радоваться и некого уважать, прошлое – отвратительно, будущее – ничтожно, национальные привычки – чудовищны, национальные герои – ужасны, берёзы наши – некрасивые, реки наши – холодные, моря – ледяные, солнце над нами стылое, да и хлеб на деревьях растёт невкусный… или где он там растёт?.. В общем, какой стыд, боже мой, какой стыд! Здесь надо всё, во-первых, заасфальтировать, во-вторых, всем необходимо покаяться, в-третьих, пространства слишком много, мы с ним не справляемся, надо передарить его соседям. Может, хоть тогда выйдет толк, хотя тоже вряд ли».
Негативизм, скептицизм, саркастическое отношение к любому предмету – будь то человек, чужая религия или целая страна, – очень привлекательны. Человек мал, человек слаб, человек зачастую глуп – вытирая о что-то ноги, он становится как бы выше этого предмета, смотрит на него снисходительно и радуется себе, своему уму, своей смелости и честности. Особенно честности, смелости и уму. Другие боятся сказать про ничтожное прошлое, кривые берёзки и необходимость асфальта – а он нет, он вот каков, он таков, он говорит и снисходительно улыбается: как, дураки, вы этого ещё не поняли, дураки, но это же очевидно, дураки.