— Отойди, — приказала Ив. — Не смотри.
Только в полдень буря улеглась. Ив попыталась выйти еще раньше, но ветер загнал ее обратно. Сломанные ветви и сучья, сухие листья покрывали сад перед домом и лужайку. Створка ворот Шроува была сорвана с петель и не открывалась, усики паслена застряли между ее причудливыми железными завитушками.
Лиза никогда не видела свою мать в таком трагическом состоянии. Даже весть о браке Джонатана Тобайаса она перенесла легче. Она была не просто несчастна, она утратила душевное равновесие. Вид поваленного вишневого дерева заставил ее разрыдаться, и она непрерывно кричала, что это неправда, это не может быть правдой.
— Не верю, не верю! Что происходит? Что случилось с нашим климатом? Это безумие.
Из окон сторожки они многого не видели. Бальзамник устоял, хотя утратил одну из своих ветвей, но упавшие деревья загораживали их обзор со всех сторон. Похоже было, будто сторожка окружена баррикадами из стволов деревьев и поломанных ветвей, как будто ветер преднамеренно и со злым умыслом построил эти баррикады, чтобы взять их в плен. Они находились внутри крепости из бурелома. Лиза понимала, что им не удастся перелезть через стволы и пробраться сквозь покрытые листьями сучья, чтобы войти в парк через главные ворота. В конце концов в три часа дня они перелезли через громадный сук бальзамника, который преграждал им дорогу.
Лиза чувствовала себя очень маленькой и одинокой, но ей приходилось держаться как взрослой и не цепляться за руку Ив, пока мать сама не сжала ее ладошку. Держась за руки, они пробрались к воротам Шроува. В парке опустошение ощущалось повсюду, поваленные деревья и кустарники громоздились кучами там, где упали, опустошение, словно от рук человека, прошептала Ив, как поле после битвы, изображенное на картине. Обломки деревьев стояли с расщепленными стволами, устремленными в небо. Птичье гнездо, громадное сооружение из толстых сучьев, переплетенных тростником, было сорвано с когда-то высокой верхушки дерева и преграждало им путь.
— Рай уничтожен, — сказала Ив.
Два громадных кедра исчезли. Липы попадали, как и большая часть старых деревьев, остались только стройные гибкие березы и маленькие пирамидальные грабы. Парку был нанесен значительный ущерб, но ветер пощадил дом, который стоял, спокойно глядя на них своими стеклянными глазами, полностью уцелевшими, его крыша осталась нетронутой. Не выдержала напора только каменная ваза, которая свалилась с колонны у подножия лестницы.
Бледное солнце, слабое и водянистое, хотя дождя не было, сверкало, как серебряная лужица, посреди спокойно скользящих облаков. За садом, за заливными лугами виднелось множество поваленных ив и расщепленных тополей, за сверкающей рябью реки, на высоких холмах, покрытых лесами, зияли пустоты, как будто ножницы выстригли дыры в ткани.