Женщинѣ нужно было покормить грудью своего ребенка, и она тоже ушла сюда, чтобы никому не мѣшать. И, пока ребенокъ насыщался, положивъ свою маленькую розовую руку на ея грудь, полную молока, она сама разговаривала съ Галомъ.
Они говорили, конечно, о храмѣ и о Веснѣ. Женщина хвалила все, и ей казалось, что нѣтъ ни въ чемъ никакого недостатка.
Она пришла сюда со своими свѣтлыми грезами любви и материнства. И весь міръ былъ для нея только любовью, и двойная любовь къ мужу и ребенку, къ творцу и творенью, сливалась въ ея душѣ въ большое и единое. Ея радость была спокойна и поэтому она не смѣялась громко, какъ пробѣгавшіе мимо юноши и дѣвушки, а только улыбалась беззвучно и привѣтливо. Но улыбалась вся цѣликомъ, и все тѣло ея принимало участіе въ улыбкѣ.
Ребенокъ оторвался отъ груди и задремалъ, но женщина не уходила, потому что ей было хорошо и удобно на теплыхъ ступеняхъ, вмѣстѣ съ блѣднымъ и молчаливымъ человѣкомъ.
Всѣ шумы праздника приходили сюда смягченными и нѣжными. Убаюканный ими, ребенокъ уснулъ крѣпко.
Женщина, глядя вдаль, видѣла тамъ волнующіяся пятна и линіи — веселящуюся толпу — и толпа сливалась въ ея сознаніи въ одно цѣлое, такое же спокойное и ласковое, какъ она сама — мать.
Но затѣмъ она внимательно посмотрѣла на Гала и открыла въ его лицѣ что-то, незамѣченное ею до этой поры. Она сказала:
— У тебя странный видъ и ты чѣмъ-то непохожъ на другихъ. Можетъ быть, ты боленъ?
— Немного! — отвѣтилъ Галъ. — Но не обращай на это вниманія. Я прибылъ на праздникъ затѣмъ же, зачѣмъ и всѣ другіе. Теперь я слегка утомленъ, но это ничего не значитъ. Моя болѣзнь не опасна.
Онъ не хотѣлъ своей правдой нарушать спокойствіе женщины, присутствіе которой было ему пріятно; и онъ солгалъ. Женщина посмотрѣла на него еще внимательнѣе.
— Странно видѣть такихъ, какъ ты. Ты молодъ — и нездоровъ. Это все равно, какъ если бы у моего ребенка появились сѣдые волосы.
— Не думай объ этомъ. Мое личное существованіе— только случайность, которая ничего не нарушаетъ въ великомъ общемъ. Не задумывайся, если ты хочешь еще надолго остаться такою, какова ты сейчасъ… Это твой первый ребенокъ?
— Ну да, конечно! — и она сдѣлала большіе глаза, какъ будто удивляясь его недогадливости. — И у меня будутъ другіе. Я чувствую, что всегда должна быть матерью. Только съ его рожденіемъ жизнь сдѣлалась для меня полной. Раньше я лишь стремилась къ чему-то. Теперь я достигла.
— А тебѣ не кажется, что этого слишкомъ мало для жизни?
— О, нѣтъ. Вѣдь это такое большое и сложное дѣло. Оно захватило меня цѣликомъ.
— И не оставило больше мѣста для чего-нибудь другого? Для другой любви?