– Мои работники пользуются массой привилегий, – сказал Борделон. – Каждый вечер персонал делит меж собой остатки продуктов с кухни. Все имеют пропуска для передвижения по городу после наступления комендантского часа. Сейчас я вынужден, вопреки своим правилам, брать на работу женщин, но, будьте уверены, никто не потребует от вас оказывать клиентам услуги… иного рода. Подобные вещи снижают статус заведения. – Он гадливо сморщился. – Я цивилизованный человек, мадмуазель, и все, кто посещает мой ресторан, должны себя вести цивилизованно.
– Понимаю, – пробормотала Эва.
– Но если вы попадетесь на воровстве продуктов, столового серебра или чего угодно, даже если просто отхлебнете вина из бутылки, – невозмутимо продолжил Борделон, – я передам вас оккупационным властям, и вы убедитесь, что немцы далеко не всегда цивилизованная нация.
– Я усвоила, мсье.
– Хорошо. Приступайте завтра. В восемь утра мой помощник введет вас в круг ваших обязанностей.
Вопрос жалованья не возник. Борделон отлично знал, что все согласятся на любую предложенную им плату. Эва торопливо, но деликатно сунула в рот последний кусочек гренка (никто из обитателей Лилля не оставил бы на тарелке недоеденный хлеб с маслом) и, сделав книксен, поспешно покинула апартаменты.
– Ну как? – спросила Виолетта, оторвавшись от клочка рисовой бумаги, на котором писала донесение.
Когда Эва вошла в пропахшую плесенью комнату, она была готова победно заулюлюкать, но побоялась выглядеть ошалевшей от радости девчонкой, а потому лишь пожала плечами и буднично сказала:
– Меня взяли. Где Лили?
– На вокзале встречается со своим информатором. Потом перейдет границу. – Виолетта покачала головой. – Диву даюсь, как ее не подстрелят. Там такие прожектора, что мышь не проскочит, однако она вот умудряется.
Все до поры до времени, – подумала Эва, расстегивая боты, но тотчас себя одернула: –следуй правилу Лили – бойся после исполнения дела. Бояться заранее – слабость.
И вот теперь, когда перед ней не было ухоженных рук и немигающих глаз Рене Борделона, ее овеял мертвящий ветерок страха. Эва шумно выдохнула.
– Что, потряхивает? – Виолетта подняла голову, сверкнув очками.Полезная штука, эти очки, – подумала Эва. –Чуть поверни голову, и за бликами стекол глаз не разглядеть. – То ли еще будет, когда на пропускном пункте попадется въедливый охранник.
– Что вы знаете о Рене Борделоне? – Эва улеглась на жесткую койку и закинула руки за голову.
– Он поганый предатель. – Виолетта склонилась над шифровкой. – Что еще нужно знать?
Не лгите мне, – шепнул металлический голос. –