По слову на шаг.
По звенящему, чеканному слову.
Ему оставалось пройти совсем немного, когда дорогу перегородили. Он не всматривался — не мог. Перед глазами были контуры, силуэты, остальное тонуло в красном свете — будто он уже залил все кровью.
“А ведь я даже еще не начинал, детишки…”
Двое вчерашних косматых противников. Или их родственники пришли драться? Их и так не различишь, а когда ты вдруг вспомнил, что из себя представляешь, и как тебе больно, то как-то и не до поиска отличий.
И чего их принесло? Тот факт, что вчера он один уложил троих должен, как минимум, заставить задуматься, есть ли смысл подходить вдвоем. Йен поднял голову, постарался сосредоточить взгляд и второй раз бегло оглядел вставшие на пути фигуры. А-а… Мечи. Теперь он рассмотрел: они держали мечи наперевес.
Думают, что мечи уравняют шансы? Идиоты…
Нет, он даже за Веслом не полезет…
Йен усилием воли отогнал боль, уставился ближайшему из подошедших в глаза, заулыбался, спросил:
— Вот не могли раньше подойти? На пару секунд, а? Красиво бы получилось со считалкой. Теперь хоть заново…
И задохнулся, не договорил, потому что опять навалилось — отогнать это надолго не получалось, и возвращалось оно каждый раз очень болезненно. Если б они атаковали сейчас, то может, даже что-то у них и вышло бы: на мгновение Йену показалось, что он и без посторонней помощи умрет — задохнется.
Но они не атаковали, потратили пару бесценных мгновений на то, чтобы растерянно переглянуться.
— Придется повторить, — Йен вдохнул, распрямился, снова улыбнулся и пошел вперед. — Пять… — короткий удар правой, ребром ладони по горлу — Нивен научил, — …и шесть, — подсечка налево, добивающий, ногой на шею, быстро, тяжело, до хруста. — Убил волков.
Сделал несколько шагов вперед, не оборачиваясь. Не было смысла.
Замер только на миг — снова с трудом перевел давшее сбой дыхание.
Но пошел дальше. Каждый шаг — звенящее слово.
“…семь и восемь,
жив-здоров —
Девять-десять —
тебя — повесить”
Вошел в распахнутые входные двери, взбежал по лестнице на четвертый, заново начал считалку, прошагал по коридору, ударил ногой в дверь — та оказалась открытой, распахнулась с грохотом — и вошел в знакомую комнату. Гонтар, сидевший за столом над бумагами, поднял голову. Его только что прищуренные глаза глаза стали увеличиваться. Все увеличивались и увеличивались.
Йен наклонил голову набок — даже не бросился убивать сразу: интересно же посмотреть, до какого размера они могут дорасти.