– Неужели это я? А это мой Гриша? – спрашивала с волнением она себя, и сердце стучало так, что, казалось, сейчас вырвется наружу.
– Да, да, это я! – отвечала она себе.
Душа её пела и расцветала небывалым соцветием!
– Что-то ты, донюшка, перестала кушать? И щёчки твои побледнели? Не приболела ли, моя красавица? – озабоченно спросила Евдокия свою ненаглядную, наблюдая за похудевшей, грустной дочерью.
– Мама, мне с тобой надо поговорить.
– Дак сказывай!
– Ребёночка я жду…
– Что ты такое говоришь, донюшка?
– То и говорю, что ребёнок скоро у нас с Гришей будет! Два месяца как уже в положении. Гриша хотел свататься, да я ему не позволяю. Боюсь я тятю, зашибёт его! Что делать, маманя? Может, няньке браткиной сказать? Тятя её жалует! Да братец уговорит замуж меня отдать за Гришу!
– Что ж ты наделала! Марусенька ты моя! Отец наш горяч! Во гневе страшен, зашибить может! Чужак нам Гришка твой!
– Если не отдадите меня за него, из дому убегу! Люб он мне, мама! – Глаза Маши смотрели холодным и злым зверьком.
Евдокия поняла, что дочь не отступит.
– Не буду я счастье твоё застить! Сначала Савелию обскажу и Варваре его, няньке твоей, а уж они и к отцу приступят.
– Не затягивайте с этим делом, маманя!
– Сегодня вечерком и схожу до них. Делать нечего. Свадьбу играть надо быстрее, другим дело не поправишь! Уборка завершилась, свадьбы на селе пойдут.
Евдокия словно в кипяток разом окунулась. Жар по всему телу пошёл, и в голове молоточки застучали.
До вечера размышляла она о том, как к делу приступить. По вечерним сумеркам пошла в дом к сыну.
Жена сына, Варвара, встретила Евдокию, как всегда, приветливо. Рассказав со слезами на глазах Савелию о горе, которое приключилось с Марусей, она, затаив дыхание, ждала реакции сына. Как и отец, Савелий был горяч и строг. Евдокия больше надеялась на сноху, что та смягчит гнев сына и он поддержит мать в её страхах и переживаниях, как это было уже не единожды. Варвара была для Маруси почти матерью. Помогая растить дочь стареющим родителям, она постоянно возилась с ней, а после рождения Анны и вовсе привязалась. Девочки фактически росли вместе. Маша с раннего детства называла Варю нянькой, что стало привычным для всего семейства.
– Вот, маманя, это всё твоё воспитание: пусть дома сидит, сама всё сделаю! Маруся то, Маруся это… Вот и получите результат! Сам бы её, гадину, раздавил! – в бешенстве закричал Савелий.
– Савва, ну что ты? Ведь любят они друг друга! Надо было Григорию не слушать Марусю и давно со сватами прийти! Что уж теперь! К свадебке надобно готовиться! – вступила в разговор Варя. Её спокойный голос отрезвляюще подействовал на Савву.