Хозяйство было большое и добротное. Григория удивил цветущий сад, в котором росли яблони, были виноградники, слива, вишня и много других деревьев, которых он не знал. Кроме сада в поместье находились плантации огородных культур, немалый зерновой клин и скотный двор. Господский дом был небольшим, но красивым, украшенным лепниной и скульптурами. Дом окружал цветник с чистенькими дорожками, вдоль которых стояли скамейки. Фрау Матильда Гольбах, хозяйка поместья, была женщиной тридцати пяти лет, потерявшей на войне мужа, имела сына, Альфреда, в возрасте девяти лет. Управляться со всем хозяйством ей было нелегко, по всему было видно, что она была дамой городской, весьма далёкой от сельских забот, но со смертью мужа поняла, что надо вникать в дела и заниматься хозяйством. Отец повседневной помощи оказать ей не мог, так как занимался торговлей в Вене, и рассчитывать приходилось на себя. Всех работников, включая прислугу, было человек двадцать. Всё это Григорий узнал, прожив два месяца в поместье.
Фрау Матильда вела довольно замкнутый образ жизни, выезжала раз в месяц в Вену и по нескольку раз в ближайшие небольшие селения. Альфреду были наняты несколько учителей, появление которых как-то оживляло однообразную жизнь фрау Матильды. Очень редко её навещали почтенного возраста чета родителей погибшего мужа.
* * *
Размышляя о перемене жизни, Григорий Самсонович не оставлял мысли о побеге. Говорить об этом со своими соотечественниками он боялся. Все они были едва знакомы. Их свела судьба только в австрийском поместье Гольбах. Григорий старался не встречаться с госпожой. Волнение, пережитое им при первой встрече с ней, переросло в какую-то внутреннюю вину перед женой, Марией. Но, как бы он себя ни корил, часто думал о Матильде. Она представлялась ему не как госпожа, а как равная ему. Он в мыслях своих называл её просто meine Matilda. «Его Матильда» в мечтах Григория была близка, она понимала и любила его. Мысленно он разговаривал с ней и даже просил прощение за стремление к побегу. Потом он прощался с ней, старался мельком увидеть её где-нибудь в саду, куда она часто ходила погулять. Григорий, как бы ни боролся с нахлынувшим на него чувством, понял, что страстно влюблён в Матильду. Он корил себя, называл малодушным, изменником и предателем, но ничего с собой сделать не мог. Он полюбил её с той первой минуты, как только увидел.
Прошло еще два месяца. Григорий уже отчётливо осознавал, что он хочет чаще видеть возлюбленную. Матильда стала всё больше проявлять интерес к работе русских работников. Она каждый день присутствовала на завершении полевых работ. Проходя по грядам с овощами, выходя в поле, где уже свежей зеленью всходили зерновые, Матильда оценивающе осматривала результаты труда, порой выражала своё восхищение и давала распоряжение управляющему как-то поблагодарить русских, особенно его, Григория, как старшего над ними. Глаза их встречались. Его будто пронизывало током от её внимательных и глубоких глаз, так пристально обращённых к нему. Григорию было уже всё равно, видят ли всё это окружающие или нет. Будь что будет! Он представить себе не мог, что когда-нибудь, тем более здесь, на чужбине, к нему нахлынет безудержная и неодолимая страсть, желание заключить в крепкие объятья любимую женщину. Её глаза при взгляде на него становились ещё глубже, как омуты, в которые хотелось упасть и утонуть. Он чувствовал, что Матильда тоже неравнодушна к нему.