– За ними! – Подобрав юбку, Таита ринулся вверх по покрытому осыпью склону. – Не потеряй их!
Нефер был быстрее и проворнее; не упуская птиц из виду, он карабкался по отрогу, над которым парили хищники. Чуть пониже вершины гора расщеплялась на две иглы, два массивных пика из темного камня, ужасающих даже при виде снизу. Преследователи смотрели, как соколы поднимаются именно к этому природному монументу, и тут царевич сообразил: именно туда им и нужно. В месте, где нависала скала, на полпути вверх по восточной башне, имелась треугольная расселина, а в ней виднелась площадка из сухих ветвей и сучков.
– Гнездо! – вскричал мальчик. – Там гнездо!
Задрав головы, охотники смотрели, как соколы один за другим опустились на край гнезда и стали отрыгивать из зоба куски голубиного мяса. Овевающий фасад утеса ветер донес до Нефера и другой звук: то хором гомонили возмущенные птенцы, требующие корма. Рассмотреть их с такого угла не получалось, и царевич заерзал.
– Если мы взберемся по западному пику, вон там, – сказал он, махнув рукой, – то сможем заглянуть в гнездо.
– Сначала помоги мне с лошадьми, – приказал Таита.
Они стреножили коней и оставили их пастись на скудной горной траве, подпитываемой влагой, которую приносил ветер от далекого Красного моря.
Подъем на западный пик занял все утро. Хотя Таита сверхъестественным чутьем нашел самый легкий путь вокруг дальней стены отрога, им доводилось преодолевать такие места, где Нефер затаивал дыхание и старался не смотреть вниз. Наконец они добрались до узкого уступа прямо под вершиной. С минуту стояли, вжавшись в стену, переводили дух, а тем временем любовались величественным видом земли и далекого моря. Казалось, весь сотворенный богами мир распростерся перед ними. Вокруг выл ветер, развевая юбку Нефера и шевеля его кудри.
– Где гнездо? – спросил мальчик.
Даже в этом неуютном и опасном месте, высоко над землей, он был способен думать только об одном.
– Идем! – Таита поднялся и стал бочком продвигаться дальше по уступу, такому узкому, что носки его сандалий висели в воздухе.
Они миновали угол, и постепенно глазам их открылся восточный пик. До вертикальной стены утеса было не более сотни локтей, но разделяла их такая пропасть, что при взгляде вниз у Нефера закружилась голова.
Теперь они находились несколько выше гнезда и могли заглянуть в него. Самка примостилась на краю, загораживая вид. Она повернула голову и пристально следила за тем, как люди огибают пик. Перья на ее спине распушились – так поднимается грива у рассерженного льва. Затем соколица издала резкий крик и взмыла в воздух. Она реяла над утесом, почти без усилий паря на ветру, и наблюдала за чужаками. До нее было так близко, что не составляло труда разглядеть каждое перышко.