Таита снял крышку и обнаружил пять боевых стрел с зеленым и красным оперением. Он вытащил одну, и сердце его лихорадочно забилось. Ошибки быть не могло. Совсем недавно ему довелось осматривать сломанную, испачканную кровью стрелу, которую Наджа предъявил совету. Эта была точь-в-точь такой, как та, что убила фараона.
Маг повернул ее к свету и пристально рассмотрел клеймо на окрашенном древке. На нем была изображена голова леопарда, держащего в зубах начертанную иератическим письмом букву «Т». Тот самый знак, какой он видел на роковой стреле. Они были похожи как две капли воды. Таита вертел древко в руках, как будто рассчитывал выжать еще какие-то крохи сведений. Потом поднес к носу и понюхал. Чувствовались только запах дерева, краски и перьев. Мерзкий смрад, приведший его к нише, исчез.
Зачем убийце фараона понадобилось прятать колчан? Поле боя осталось за гиксосами, у них было сколько угодно времени, чтобы собрать свое оружие. А такую вещь, очень красивую и дорогую, ни один воин не бросит по доброй воле.
Еще добрый час обыскивал Таита склон, но не нашел больше ничего примечательного. Сверхъестественный смрад, запах разложения и зла, больше не ощущался. Спрятав колчан под передник, маг спустился туда, где в песке сухого русла его дожидались колесницы.
В этом укромном месте они простояли до наступления темноты. Затем, густо смазав бараньим жиром оси, чтобы не скрипели, и надев на лошадиные копыта кожаные башмаки, а также зачехлив хорошенько оружие и снаряжение, египтяне стали углубляться на гиксосскую территорию. Вел отряд Гил.
Копейщик хорошо знал местность, и Таита хоть и молчал, но задавался вопросом: насколько часто приходилось Гилу путешествовать здесь вместе со своим хозяином и какие еще встречи с врагом тут происходили?
Они спустились в долину Нила. Дважды приходилось им сворачивать с дороги и выжидать, пока отряды вооруженных людей, неразличимых в темноте, пройдут мимо. После полуночи египтяне прибыли в покинутый храм некоего давно забытого бога, вырытый в склоне невысокого глинистого холма. Пещера была достаточно большой, чтобы в ней мог укрыться целый отряд колесничих: люди, повозки и кони. Сразу стало очевидно, что она и прежде служила для этой цели: за разрушенным алтарем нашлись лампы и амфора с маслом, а в святилище лежали мешки с кормом для лошадей.
Как только лошадей распрягли и накормили, воины поели сами, потом повалились на соломенные подстилки и вскоре уже захрапели. Гил тем временем поменял свой военный наряд на одежду крестьянина.
– Верхом дальше не поедешь, слишком много внимания привлечет, – пояснил он Таите. – Пешком я дойду до лагеря под Бубастисом за полдня. Назад меня ждите не раньше завтрашнего вечера.