– Ну что, Маришка, месяцок-то тебе придется полежать, – склонился над нею завотделением Лев Борисович. – Покой и только покой. Других рецептов еще не изобрели.
Тело было в синяках, страшно болел бок. Но Марина была даже рада этому происшествию: сбивший ее мотоциклист счастливо избавил от того страшного, что грозил принести ночной визит человека, знавшего о ней, пожалуй, больше, чем она сама.
Человек этот, оказавшийся вовсе не незнакомцем, требовал немногого: один выстрел. Только один. Маленькая такая расплата за большую услугу.
– Все, что я тебе говорю, должно остаться между нами. И о том, что ты сделаешь, будут знать только двое – ты и я.
– Почему я? Зачем ты это все придумал? Ты один, или…
– Ай-яй-яй, зачем же так плохо думать о людях? Кто тебе что сказал? Ты имеешь дело только со мной и больше ни с кем. Поняла? Сама клюнула – сама и виновата. За все, лапонька, надо расплачиваться. Вызвала бы тогда сразу милицию, оприходовали бы жмурика – и гуляла бы на свободе с чистой совестью. А теперь уж извини, сама напросилась.
– Кто тебе сказал, что я это могу? Я не умею.
– Люди видели. Питер – город маленький… Так что не чуди.
– Вы что же там, профессионалов не можете нанять?
– С профессионалами, душа моя, хлопот больше, – неопределенно хмыкнул гость.
Спасти Марину от этой расплаты могло только чудо. И оно свалилось на нее, пусть даже и в образе промчавшегося мимо мотоциклиста, сбившего ее с ног на булыжную мостовую. За это больничное время можно было что-нибудь да придумать. Мысль о том, что этот случайный мотоциклист был как-то связан с ночным гостем, Марине казалась невозможной. Марина была нужна этому гостю живой и невредимой – до поры до времени, конечно. До рокового выстрела.
Очнувшись к вечеру, она увидела на своей тумбочке роскошную корзину с цветами и фруктами. Позвала медсестру – та ничего объяснить не смогла. Мол, принес какой-то парень. Какой? Да никакой. Сунул ей десятку, да и все.
– Лежи, лежи, барыня, отдыхай, – посмеялась над нею знакомая медсестричка, – Выздоровеешь – отработаешь.
И Марина вновь погрузилась в тяжелый сон карусель каких-то впечатлений, обрывков разговоров и лиц. Карусель крутилась все быстрее, до дурноты и тошноты. Уже откуда-то издалека, как сквозь вату, Марина слышала голос Льва Борисовича-* * *
Известие о том, что их подопечная угодила в больницу, искренне расстроило Андрея Артуровича.
– И это твой хваленый профессионализм? набросился он на Алексея. – Я же тебе русским языком сказал: последи, присмотри, а у тебя под носом девчонку едва не убили. Спецы хреновы! Плетете там про себя невесть что: армия, спецназ, гэбэ, а ни одного дела поручить вам нельзя! Это вы там в своих органах могли туфту гнать, а со мной этот номер не пройдет. Набрал штат дармоедов – чем они там у тебя занимаются?