Иван поймал на лету пудовый шмоток сала, перекинул по этапу Мишке, тот — дальше, на кухню. За салом полетела берестяная кладушка с медом, сапоги, крепко пахнущие новой юфтью.
— Э-э, да что я бедней других, что ли? Пиши за мной, дружка, гусаков два да курей полдюжины!
— Брешешь, не дашь! Где тебе взять?
— Не твое дело! Хочь украду, а отдам!
Дарю молодой зыбку для первенца! Чинаревую, полированую!
— Жениху — папаху ангорскую! Запиши!
Иван метался от стола к печи, весь бок которой сверху донизу уже был исписан углем, метил тайными значками имена тех, кто наверняка завтра же вручит дареное, а кто приврал сгоряча и по пьянке. Бабы, выглядывавшие из кухни, шептались:
— А дарят ничего…
— И-и, милашка, супротив прежнего и сравнить нечего… Мому Данилке, помнится, коня под седлом да попоной подарили…
— Времена равняешь! Мне вон на свадьбе быков пару, да денег одних более двух сотен отвалили…
— Нонче обнищал народ, что и говорить…
— Гля, гля, бабочки, Савич поднялся… Чего-сь отвалит?..
— И-и, нищий из нищих!
— Сваха, посудину свою придвинь ко мне! — зычно крикнул Василий.
Марфа, подобрав подол юбки, чинно двинулась к нему от противоположного края стола. Василий, легонько взмахнув рукой, бросил в ее сито что-то тяжелое, прикрытое носовым платком.
Испуганно вскрикнув, Марфа отстранила от живота сито.
— Невесте, чтоб о врагах революции помнила! — громко прибавил Василий.
Десятки любопытных кинулись к свашке. Было чему удивляться: ни на одной свадьбе в целом свете не дарили невестам таких подарков!
Гаша, до этого равнодушно взиравшая на сыпавшиеся дары, тут даже вскочила, гибкой лозиной перегнулась через стол. Счастливая улыбка морщила ее губы, когда, выхватив из сита холодный кусок стали, она прижала его к груди под фатой.
— Осподи Иисуси! Револьверт, а она его до грудей! — громко охнула одна из баб.
— Ура-а! Горька-а! — рявкнул совсем уже захмелевший Данила Никлят. — Пиши за мной, Ванька, пулемет! Украду завтра в Змейке, пиши не сумлевайся!
Хохот раздался в ответ. Гармонь грянула гопака. Девки с визгом кинулись к стенам, давая простор плясунам. Казаки, подбирая полы черкесок и на ходу сбрасывая оружие, вприсядку пускались по кругу. Дом ходуном ходил от топота и гика…
XVII
"Одиннадцатой Армии нет. Она окончательно разложилась. Противник занимает города и станицы почти без сопротивления. Ночью вопрос стоял покинуть всю Терскую область и уйти на Астрахань. Мы считаем это политическим дезертирством. Нет снарядов и патронов. Нет денег. Владикавказ, Грозный до сих пор не получили ни патронов, ни копейки денег, шесть месяцев ведем войну, покупая патроны по пяти рублей.