Я молча стянула рукав платья. Гилл уставился на дракончика, удивленно охнул.
– Ты хоть понимаешь, что это за оберег? – неожиданно спокойно спросил он, даже не пытаясь дотронуться до моего плеча.
– Рей объяснил. Защита, принадлежность к роду и все такое, – сказала я.
Гилл сначала сдержанно засмеялся, а потом сорвался на хохот.
– Если бы не увидел своими глазами, ни за что бы не поверил, что Рив… что он…
– Что? – спросила.
– Ревнует, – выпалил эльф, весело улыбаясь и нюхая цветок розы, который оказался прямо перед его носом.
– Глупости! Рив же знает, что я ему верна.
– Как же! Но теперь, когда на тебе его защита, если кто-то рискнет проявлять к тебе склонность, он почувствует, – сказал Гилл, всматриваясь в мое покрасневшее лицо.
Я как раз вспомнила ту злополучную ночь, когда лежала с простудой, закутанная в плащ Рея. Значит, дракон не поверил. Решил, что у меня есть возлюбленный. Или просто беспокоился?
Я снова вздохнула.
– Эва, ты должна его понять. Ривладу много лет. Он гораздо старше тебя.
И голос такой серьезный, нравоучительный.
– Я обязан предупредить, что… Он может так развлекаться от скуки!
– Что?
– Хотя… На него это не похоже. Но я знаю как минимум сотню девиц, которым он разбил сердце. И я бы не хотел, чтобы он ранил тебя. Ты – мой друг, – скомкано закончил эльф.
– Я тоже думала, что он играет, и Риву нужны только мои способности. И…
– Какие способности? – выпалил эльф, хмурясь.
– Давай я позже отвечу на этот вопрос?
Эльф кивнул, соглашаясь.
– Так с чего ты решила, что он с тобой не играет?
– В лесу я познакомилась с вирией.
О том, кто такие вирии, эльфийский принц тоже явно знал, и уже вдохнул, чтобы начать отповедь, но я прижала ладонь к его губам. Обойдусь на этот раз без нотаций.
– Я почти согласилась уйти с плясуньей, – сказала тихо. – Но в последний момент перенеслась к Риву. Он видел мое состояние, мне пришлось сказать ему, что случилось.
– И?
– Он меня поцеловал. А вирия, которая явилась на следующую ночь, сказала, что не имеет на меня прав, – закончила я.
Гилл глупо заморгал, прикрыл чудесные глаза, досчитал до двадцати, явно пытаясь успокоиться, а потом взял меня за подбородок.
– Эва, ты Рива любишь? – неожиданно спросил он.
– Не знаю, – прошептала я. – Иногда он просто невозможный и невыносимый. И порой кажется, что я готова его придушить. Правда, когда вижу, что он, такой благородный, мудрый и великодушный, сидит на цепи, хочется разрушить всю его пещеру. Это, наверное, жалость просыпается.
– Будь это жалость, охранная любовная магия на тебя не подействовала бы, – возразил Гилл, посматривая на аметистового дракончика на моем плече.