Николай Александрович попытался взять командование на себе. Начал приказывать, но говорил на французском. Отчего люди, хоть и слушали его, да понимали далеко не все. Минуты через три-четыре его это достало. Он с раздражением глянул на одно такого непонятливого. Тот заглядывал ему в рот, ловя каждое слово, но, очевидно, ничего не понимал. Посему Николая вздохнул и еще раз попытался втолковать поручение.
— Не разумею я, Ваше Императорское Величество, — наконец страдальческим голосом произнес этот мужчина.
— Императорское Величество? — Невольно переспросил Николай Александрович уже по-русски. Скорее на-автомате, чем осознанно. — Чего ты такое мелишь?
— Так батюшка ваш… Александр Александрович… преставился… — извиняющимся, прямо-таки дрожащим голосом сообщил собеседник.
Николай Александрович схватился за голову. Бред. Бред! БРЕД! Какой Император? Что он несет?! И отца его звали не так. Да, Александр, но Анатольевич. Да и вообще… почему он в казачьей форме? Что вообще, черт побери, происходит?! А, впрочем, какая разница? Император? Подчиняются? Ну и бес с ними! Сейчас главное дело делать. А с остальным потом разберется. Поэтому, взяв в себя в руки, Николай начал командовать этими людьми по-русски. И они, что удивительно, охотно подчинялись. И весь тот хаос, что окружал место железнодорожной катастрофы в считанные минуты заменил деловитый порядок…
Часть 1. Николай Кровавый
— Хороший? Плохой? Главное — у кого ружье!
1889 год, 3 февраля. Санкт-Петербург
Первые минуты и даже часы после «попадания» Николай Александрович не задумывался ни о чем, кроме дела. Люди же умирали. И он не мог просто так взять и начать рефлексировать. Дурные мысли накатились позже, когда ему удалось уединиться в вагоне, прибывшего из Харькова поезда. Несмотря на всю неказистость этого самого обычного состава, ему выделили прилично места. Во всяком случае достаточно, чтобы побыть одному и подумать. Так-то по-хорошему нужно было отдыхать, но в эти часы ему было совсем не до сна.
К прибытию в Санкт-Петербург рефлексия в целом прошла. Не тот у него был характер, чтобы истерики устраивать. Да — шок. Да — полное непонимание того, как это все произошло. Ну и что? Он же не всеведущий. А в этом мире, без всяких сомнений, есть масса того, что еще долго не смогут даже предположить.
Но главное — пришло осознание — он попал. Во всех смыслах этого слова. Теперь вынужден отдуваться за милого хипстера Ники, известного также как Его Императорское Величество Николай II Александрович. Того самого, что стал главным позорищем России в XX веке, конкурируя за первое место в этом деле с Хрущевым и Горбачевым…