За эти полтора месяца наш герой выдал больше официальных бумажек, чем его предшественник за несколько лет. И среди них были не только простые законопроекты, указы, распоряжения или поручения. Нет. Встречались и достаточно сложные и труднопонимаемые. Так, например, 1 апреля Император подписал указ «О банках» в котором постарался как можно лучше переложить закон Гласса — Стиголла на реалии 1880-х годов. Оригинал-то вышел лишь в 1933 году и в США, но был очень важным шагом в борьбе с регулярными биржевыми кризисами и непрерывными банкротствами коммерческих банков. Этот закон разделял банки на инвестиционные и коммерческие, запрещая коммерческим заниматься инвестиционной деятельностью, ограничивая их права на операции с ценными бумагами и вводя обязательное страхование банковских вкладов. В свое время это позволило очень серьезно стабилизировать ситуацию в банковской сфере США, облегчив преодоление острой фазы Великой депрессии. Да и в дальнейшем немало помогало, вплоть до отмены закона в 1999 году, что довольно скоро спровоцировало серию потрясений вполне характерного толка.
Но не суть. Главное — законов было много. Большинство из них носили откровенно шокирующий характер для охранительно-реакционных и консервативных сил общества. Будучи пощечинами их «общественному вкусу» и их ожиданиями. А частью и ущемляя их интересы. В особенности Великого князя Владимира Александровича и его ближайших сторонников.
Но все его усилия не помогали. Да, Императору доносили о том, как его честили почем зря эти люди не сильно стесняясь слуг. Но дальше подобных поступков не заходили даже в обсуждениях.
— Парализованные уроды! — В сердцах воскликнул Николай Александрович, вышагивая по кабинету после прочтения очередного донесения. — Мерзавцы! Да как они смеют бездействовать?!
Еще немного покипев, он решился на последнюю проверку, пустив слухи, будто бы готовится арест Великого князя Владимира Александровича по обвинению в хищениях. А вместе с ним — ряда офицеров-гвардейцев, уличенных в пособничестве. Если и после этого они не дернутся, то можно будет смело начать наводить среди них порядок посредством арестов и судов.
И вот, подождав пока слухи дойдут нужных ушей, Николай Александрович отдал распоряжение о подготовке срочного переезда в Гатчину, «дабы побыть в тишине и отдохнуть». После чего был отправлен большой десант из слуг Зимнего дворца и лейб-конвоя во главе с самим Шуваловым. Причем все — в дикой спешке. Что дало злым языкам повод шутить, будто «сей отрок бежит в папенькино имение, ища у призрака гатчинского затворника защитника от превратности судьбы». При себе же Император оставил только самых надежных.