— Здесь, на Балканах, нам с вами воевать против германцев — в самый кайф! Из-за отсутствия такой же густой сети коммуникаций — как в Западной Европе, Центральным державам будет не в пример сложнее перебрасывать на Балканы подкрепления и предметы снаряжения — чем союзникам делать это морем… На Юге Европы — тёплый, даже — жаркий климат и ваши колониальные войска из Африки, там будут более успешно действовать, чем скажем — в излишне холодной для них Северной Франции. Немецкие же войска, наоборот — привыкшие к условиям европейского Севера, в жарком климате значительно потеряют свою боеспособность… Мы будем наступать по территории населённой, хоть и дикими — но зато дружественно к нам настроенными племенами… Ээээ… Румыны, словаки, хорваты… Ээээ…
Кто там ещё? А, вспомнил:
— …Коссяковары, македонцы, цыгане и кабардино-болгарцы! Которые дадут неисчислимые пополнения нашим силам… Под угрозой штурма Вены и Будапешта, Австро-Венгрия непременно капитулирует… Потеряв Османскую и Двуединую Империи, как союзников — Германия неизбежно сложит оружие!
Генералы Жакен и Бартельс, были наповал сражены моей железной логикой, непоколебимой уверенностью и неистовым напором и, сидели молча и ошарашено переглядываясь меж собой — как два глухонемых попавших на концерт рок-звезды.
Я, победно посмотрел на обоих:
— Или союзное командование предпочтёт расшибить свой медный лоб об стальную оборону немцев на Западе? Честно говоря, я более высокого мнения о нём, господа!
На этом распрощавшись с впавшими в «чёрную» меланхолию господами представителями, мы с Мордвиновым покинули сие заведение, прихватив кулёчек всяческих вкусностей для моей Доченьки: та, так любит сладкое!
* * *
— Что скажите, господин Генеральный секретарь? — спросил я Мордвинова, когда мы в полном молчании вернулись в расположении Свиты и вошли в мой купе-кабинет.
Помолчав, тот ответил с достоинством:
— Я ужасно боюсь, Ваше Императорское Величество! Хотя, кроме Вас, никому в том не признаюсь…
Кажется, вроде уже отучил тело Реципиента от этой вредной привычки — однако, сильно захотелось закурить, а рука автоматически зашарила по столу в поисках пачки папирос:
— Думаете, я не боюсь, Анатолий Александрович? — меня, реально трясло и подкидывало, хотя внешне это заметно не было, — однако, если мы позволим этим господам и дальше вытирать об Россию ноги — бояться вскоре, мы будем ещё больше!
После этой «встречи без галстуков», я чувствовал себя как тогда — на колокольне, в селе Галина — под прицелом десятка пулемётов…
Даже, хуже!
До сих пор, я наносил «реальной» истории мелкие, булавочные уколы — как Д’Артаньян, тычущий шпажонкой в попу Кинг-Конга. Сегодня же, как выброшенный бурей на берег Одиссей — местному жителю Циклопу, я воткнул ей заострённый кол прямо в очко! И, теперь жду, что история в ответку, предварительно посыпав из мешка мелом — чтоб не соскользнуло, приложит меня булавой былинного богатыря Ильи Муромца, со всего маху.