Перед тем, как хлопнуть дверью:
— Приятно здесь пообщаться без меня и, до завтра, господа!
* * *
«Назавтра», самый приятный — без всяких «кавычек» сюрприз: к нам, наконец-то пожаловал САМ(!!!) самый главный «Босс» — Гучков. Член Государственного Совета, Председатель «Центрального Военно-Промышленного Комитета» (ЦВПК) — если кто до сих пор не в курсе.
— Ну, как говорится — добро пожаловать к нашему круглому шалашу, Александр Иванович! Извиняюсь — к «Круглому столу».
Тот, неожиданно почтительно поклонившись, достаточно политкорректно ответил:
— Это я должен извиниться перед Вами, Ваше Императорское Величество — за своё опоздание, связанное с делами удовлетворения нужд фронта…
Ага, заливай-рассказывай!
А, кстати — когда он в Могилев приехал? Всех, кто приезжает в этот «закрытый» город — должен зарегистрироваться, сообщить цель приезда и, если препятствующих обстоятельств нет — получить специальный «временное» удостоверение личности с фотографией. Мне были должны уже давно сообщить — если бы Гучков приехал: он у меня числится в «особом» списке.
Ладно, разберёмся.
Вопреки ожидаемому, Гучков «в драку» не полез: сидел сбоку-слева от меня и помалкивал — внимательно слушая, полузакрыв умные глазки. Иногда даже казалось, что Александр Иванович пришёл сюда покемарить — что несколько сбивало с толку и раздражало.
Ведь я приготовился к жаркому словесному бою!
Поэтому, я закончил немного раньше и, уже было засобирался — когда Гучков обратился ко мне, уже в дверях:
— Разрешите проводить Вас до расположения Свиты, Ваше Императорское Величество?
Весьма неожиданный ход с его стороны! Хотя, я ждал — что Гучков напросится на аудиенцию, но чтоб вот так…
Придётся импровизировать!
Остановившись, отвечаю не оборачиваясь:
— Разрешу, если понесёте мой саквояжик.
— Не более ли это приличествует вашему денщику? При всём моём уважении…
— Вы же не про любовь мне будете серенады петь, Александр Иванович? А наши политические прения, денщикам слушать вовсе не обязательно…
После некоторого колебания, тот:
— Хорошо, Ваше Величество: я понесу ваш саквояжик.
* * *
Выйдя из здания, я велел телохранителям держаться подальше и, не торопясь, направился хорошо знакомой дорожкой в сторону своего уютного вагончика. Гучков шёл рядом, справа от меня…
Когда уже отошли довольно прилично, он неожиданно сказал, глядя куда-то в сторону:
— Я безгранично уважаю своего отца, но вести с ним одно хозяйство не смог бы…
— Да! Пресловутая проблема «отцов и детей» мне известна, — отвечаю, — читал, у Тургенева по-моему. Вопрос только в том: готов ли ты сам хозяйствовать или тебе так кажется? И, не стоит ли подождать — когда ты повзрослеешь, поумнеешь и право хозяйствования, перейдёт к тебе естественным путём? Но, молодость так нетерпелива…