— Хм, гкхм…, — задаю наводящий вопрос, — говорят, я вхожу в десятку богатейших человек мира. Это правда?
Слегка печально улыбнувшись, Александр Александрович, с некой долей иронией начал:
— Ваши личные доходы трёх видов: государственные ассигнования на содержание Императорской Семьи — около одиннадцати миллионов рублей золотом…
ОГО!!! Я мысленно потирал руки…
— …Доход от удельных земель, рудников, промыслов… Не более двух с половиной рублей в год.
Тоже — ничего…
Мосолов, слегка помялся… Затем добавил — совсем уж, как «за упокой»:
— Раньше ещё были проценты с капиталов, хранящихся в заграничных банках…
Ага! Так сказать — «золото монархии»! Слышал, неоднократно слышал:
— А, вот с этого места поподробней! Сколько «хранилось», где и почему — «раньше»?
Мосолов, как-то нехотя и с миной — как будто сообщал печальную весть родственникам усопшего:
— В момент смерти вашего батюшки — Императора Александра Третьего…
Тут он перекрестился на икону в углу — я последовал его примеру.
— …На вашем личном счету — только в Лондонском банке, лежало двадцать миллионов фунтов стерлингов.
Невеликие, конечно, деньги… Но, всё равно:
— И…?
— С лета этого года, на счету Вашего Императорского Величества в заграничных банках — в Английском или каком другом, не осталось ни копейки…, — весьма угрюмо, выкатил мне «арбуз» Мосолов.
Так, так, так… Печально то, как…
Быстренько соображаем, куда этот «помазанник» недоделанный, мог впулить столько бабла… Делаем предположение вслух:
— Это вполне объяснимо: во время войны приходится закупать много оружия… Из «фунтов стерлингов» стрелять нельзя, а вот — из пушек, вполне возможно!
Несколько странно, как-то с интересом — как на невиданный фрукт какой, посмотрев на меня, мой Начальник Канцелярии мягко поправил:
— Да, нет же, Государь! Все деньги были потрачены на благотворительность — госпитали и прочие богоугодные заведения[38]…
— Чего…?
Чувствую, что снова умираю и в этот раз — навсегда.
ЧТО??? «БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ»…?! ТАК ЕЁ, ЁЁЁ… МАТЬ, МАТЬ, МАТЬ…!!!
Если бы у меня оставалась на лице, хоть какая-то — подобающей длины растительность, я бы тот час бы принялся б её выдирать… А до волос на собственной заднице, мне было — так быстро не добраться… Этот лохопед, всё же — на «посошок», уел меня! Навредил, гнида царская, перед «форматированием»!
Я был в неистовом бешенстве и, это ещё слабо сказано:
«Чтоб, тебя — долбо…ба, в ишака бухарского «вселили», — желал я своему «предшественнику» по телу и по должности, — и каждый день, чтоб тебя, узбеки с таджиками и прочими туркменами «использовали» — не по назначению, олень ты полорогий!».