Но у неё сто сорок девять рост!
Она же рядом с Муромцем, у которого там больше двух метров рост и который ещё и очень широкоплечий, как игрушка выглядит. Он её может спокойно одной рукой поднять как младенца. От того, наверное, забавно будет выглядеть их пара. Особенно в постели. Если такое случится ещё раз.
«А это случится. Никуда милок не денется», — усмехнулась Лилит, махнула пальцами и столкнула бутылку телекинезом. Ловко поймала её, повернулась и подошла к столу Арии.
— Будь добра, эту девушку ко мне позвать, — положила она листок с именем. — И ещё отдельный кабинет, где можно пошушукаться, предоставь.
— Слушаюсь, госпожа Лилит, — тут же встала Ария. — Мне предупредить, что вы её вызываете?
— Не стоит. Пусть будет сюрпризом, — улыбка Лилит была подобна улыбке хищника, который уже поймал свою жертву и очень скоро будет её мучить.
Ария, не задавая ей больше вопросов, отвела Лилит в отдельную комнату. Здесь, оставшись одна, Лилит откупорила бутылку и, несильно заморачиваясь на счёт этикета, осушила ту на треть. Она устроилась в большом кресле, где смогла практически полностью уместиться. Одно из преимуществ маленького роста. А так как кресло стояло спинкой ко входу, её не увидят сразу.
Осушилось две трети бутылки, наверное, прежде чем пришла её клиентка.
— А с кем я должна встретиться? — спросила девушка.
— С кем надо, — отрезала Ария и закрыла дверь, оставляя девушку и Лилит одних. Вернее, девушка думала, что остаётся одна. И поэтому, когда дверь закрылась, та злобно бросила:
— Стерва, — после чего подошла к окну, пройдя мимо кресла, где сидела Лилит, даже её не заметив.
— Как нехорошо сквернословить в присутствии других, — улыбнулась Лилит.
Девушка замерла. Просто застыла, словно превратилась в статую. Её голова начала медленно поворачиваться в сторону Лилит.
— Г-г-госпожа Л-лилит? — выдавила она испуганно из себя. Её глаза были такими круглыми, что впору было по ним идеальные круги вырисовывать.
— Что такое? — улыбнулась Лилит. — Что ты заикаешься? Неужели я так страшно выгляжу?
— Н-нет, я не… Простите! — она тут же поклонилась.
— Ну не стоит, не стоит, — махнула вальяжно рукой Лилит. — Лучше скажи, как у тебя дела?
— Хорошо… — промямлила испуганно она.
— Хорошо? Наслаждаешься жизнью, да? Свободой. Властью, так?
— Н-нет.
— Нет? Хочешь сказать, что тебе здесь плохо? Мы с тобой плохо обращаемся? Или может тебе не нравятся условия работы? — пусть Лилит и улыбалась, но голос у неё менялся. Едва заметно, он становился всё более холодным, жестоким, садистским и каким-то сладким, словно лезвие, которое резало не только слух, но и душу.