– Простите, что в школе я была с вами такой стервой, – говорит Ханна.
– Ты не была стервой, – лгу я. Зато теперь знаю, чем было вызвано ее поведение. Ребенок долгое время жил в страхе и ненависти.
– Между прочим, он заставил меня подмешать кое-что в вашу выпивку.
Мне кажется, что я ослышалась.
– Ты подмешала мне что-то в выпивку?
– На барбекю. Стивен… это он заставил меня. Он сказал, что вы слишком близко подобрались к правде. Он сказал, что если вы узнаете о Лео, вы донесете на меня, и тогда социальные службы отберут Лео. Вот так он и заставил меня подмешать что-то в вашу бутылку с пивом.
Я сглатываю.
– Что ты туда подмешала?
Она качает головой.
– Не знаю. Какую-то прозрачную жидкость. Стивен сказал, что она сделает вас пьяной. Он сказал, что тогда все перестанут воспринимать вас всерьез. Что если вы выясните насчет Лео и заговорите о нем, все будут думать, будто вы врете. Он утверждал, что так защищает нас.
Я думала, что дико разозлюсь, когда узнаю, кто подмешал какую-то гадость мне в пиво. Однако, как ни странно, сейчас я чувствую своего рода облегчение. Я же знала, что не пила алкоголь, но не знала, как убедить Доминика. Теперь мне хотя бы известно, что на самом деле произошло, что я не схожу с ума.
Мое облегчение оказывается кратковременным. Ярость, словно током, пронзает все мое тело. Я заставлю Паркфилда заплатить за то, что он сделал со мной и с этой бедной девочкой.
– Простите, что из-за меня вам было плохо на барбекю, – говорит Ханна. – Когда я узнала об этом, очень пожалела. Джесс рассказала, что вы упали и выронили Дейзи, и я дико расстроилась. Я не должна была так поступать.
– Даже не знала, что ты там тоже была. Не видела тебя.
Ханна хмыкает.
– Просто я быстро прошмыгнула к соседям и вернулась домой. Я сидела с Лео, чтобы никто не узнал, что у меня есть ребенок. Но вы же не сдадите меня социальным службам, да?
– Ты любишь его? – спрашиваю я. – Своего малыша?
– Больше всего на свете. Я понимаю, что это звучит странно, если учесть, кто его отец. Но ведь Лео ни в чем не виноват, правда?
– Да. Он не виноват. – И одновременно я задаюсь вопросом, как она будет воспринимать своего сына по мере его взросления. Будет ли она сожалеть о его рождении, когда он станет похож на своего отца? Надеюсь, нет. Тут я вспоминаю еще кое о чем. – Это Стивен звонил мне в тот раз?
– Звонил?
– Да, – говорю я. – Кто-то позвонил мне, стал угрожать и требовать, чтобы я не совала свой нос куда не следует.
– Не знаю, – отвечает Ханна. – Но готова поспорить, что это он. Очень похоже на него. У него началась самая настоящая паранойя с тех пор, как мы привезли Лео домой. Он все время злится, требует, чтобы Лео не плакал, чтобы все окна были закрыты – он боится, что кто-то услышит его.