. Смею предположить, что, если бы изначальное заявление было оглашено на суде, Слейтеру не вынесли бы обвинительного приговора…
Откровенно говоря, я считаю, что Мэри Барроуман не была на Западной Принцевой улице в 7 часов вечера или около того. Вероятно, она там находилась несколькими часами позже, когда об убийстве было уже известно. Барроуман могла быть в толпе зевак на месте происшествия. Она задерживалась с возвращением домой и, чтобы облегчить неприятные объяснения, решила привнести в дело некоторую долю сенсации…
Что касается Ламби, Тренч готов показать под присягой, что 3 января 1909 года он получил от нее категоричное заявление, что другой человек, имя которого мне не следует здесь упоминать, был тем лицом, которое она видела выходящим из дома. Это уверенное заявление было сделано Ламби 3 января не более чем через 15 минут после того, как убийца покинул дом. Полиция располагала этими фактами и намеренно скрыла информацию от адвокатов и суда…
Мисс Биррел (племянница мисс Гилкрист) готова показать, что Нелли Ламби приходила к ней домой в 7:15 в вечер убийства, вошла в дом, объявила, что ее хозяйку убили и что она видела убийцу — назвав его имя. Эту информацию мисс Биррел передала полиции в вечер убийства.
Из Виндлсхэма — своего изящного дома в Суссексе — Конан Дойль вторично взялся за дело Слейтера, вместе с Куком пытаясь воздействовать на высокое начальство ради пересмотра приговора. В марте 1914 года министр Маккиннон Вуд отметил, что формальное расследование обстоятельств вынесения приговора состоится той же весной. Расследование будет проводиться по следующим пяти пунктам.
1. Не называл ли кто-либо из свидетелей, дававших показания о личности преступника, других лиц кроме Оскара Слейтера?
2. Знал ли об этом кто-либо в полиции? Если да, почему свидетельства не были представлены на суде?
3. Скрывался ли Слейтер от правосудия?
4. Имелась ли у полиции информация о том, что Слейтер назвал свое имя в гостинице «Норд-Вестерн», Ливерпуль, указав место предыдущего пребывания и упомянув тот факт, что отплывает на судне «Лузитания»?
5. Не ошиблась ли одна из свидетельниц при указании дня, в который, по ее словам, она находилась на Западной Принцевой улице?
Ободренный Тренч приготовился рассказать правду: он знал, что если хотя бы один пункт окажется в пользу Слейтера, то приговор могут отменить. И хотя показания Тренча будут прямыми и честными, на него и Кука обрушатся неприятности.
Слейтер, судя по всему, ничего не знал о попытках пересмотреть дело. Его стойкая решимость покориться судьбе, так трогательно обрисованная в письмах 1912–1913 годов, давно уже исчезла — об этом говорит возобновленный в 1914 году поток писем к тюремному начальству, явственно отдающих паранойей. Устрашающий меморандум, составленный питерхедским врачом в феврале 1914 года, предполагает, что в течение некоторого времени умственное состояние Слейтера уже было очевидным: