— Похоже, Валентин, опять «чепэ», — сказал Анатолий.
Мальчишка остался на трассе; размахивая руками, крикнул что-то вдогонку машине, постоял, почесывая затылок, как бы сожалея, что не успел в кабину, или, напротив, досадуя, что влип. Рванулся, промчался мимо.
— Женька Пустовойт, сынок Романихи, — сразу признал парня Никита.
— Точно работает наш Валек, — вырвалось у Анатолия.
— Ладно, Толька, не переживай, и на тебя хватит… Ладно, говорю… Свернем на проселочную, хочется тишины и покоя…
Выдался ласковый вечер, где-то в темноте хорошую песню завела радиола, в сгустившемся запахе жасмина угадывались близкие сады — нелюбимый запах нелюбимых цветов почему-то принес Никите успокоение.
Анатолий воскликнул:
— Чудо устоявшего в бурю цветенья!
Многоэтажка светилась голубыми сполохами телефильма, лишь в окнах двух квартир под самой крышей было черно и, казалось, безлюдно.
— Помнится, Никита, ты оставлял свет включенным?
— Как всегда… Мама и Катерина Игнатьевна требуют, чтобы я включал лампу в кабинете, отлучаясь по вечерам.
— Но света нет!
— Странно, — посмотрел на окна Никита, — я отлично помню…
— И у Катерины Игнатьевны темно, неужели Оленька не смотрит последнюю серию?
— Ушли в гости, наверное.
— Уходя с Оленькой в гости, Катерина Игнатьевна по указанию твоих родителей…
— Замолчи, Толька, я и так придавлен указаниями, опасениями, барахлом. Она выдрессировала отчима; что уж обо мне говорить…
— Послушай, Никита, давай пойдем через двор.
— У нас двора нет, растем на пустыре.
— Пойдем через пустырь, неохота глаза мозолить на парадном крыльце.
— Преждевременная профмнительность…
— Хоть мнительность, хоть предусмотрительность, называй как хочешь, но пойдем через пустырь.
На верхней лестничной площадке было темно, чтобы осветить ее, Анатолий оставил дверцу лифта открытой.
— Лампочка в плафоне разбита!
— Тут залетные мальчишки лазят на чердак.
— Чердак должен быть закрыт.
— У них страсть открывать закрытое.
— Дай ключ, я пройду первым.
— Толя!
— Дай ключ… Закроешь дверцу лифта.
Новый, исправный замок квартиры сработал безотказно, Анатолий распахнул дверь — луч карманного фонаря ударил ему в глаза.
— Спокойно, — приказал кто-то, — входить по одному!
— Валек! Валентин? — переступил порог Анатолий. — Ты? Здесь?
— Должен ведь кто-то быть здесь, когда хозяева прохлаждаются на чистом воздухе?.. Тихо!.. Заходите в кабинет, располагайтесь на диване, рядом с Катериной Игнатьевной. Замрем на часок, не более.
Валентин притаился в углу, возле окна, так, чтобы видеть бетонную переборку, разделяющую соседние балконы.
— При любых обстоятельствах не шевелиться, эти стервецы башкой своей рискуют.