Вот сейчас Ларочка вернется домой, знакомая, родная дорожка в саду, золотистым песком усыпанная, цветы, посаженные ее рукой, голубая пихта, ее сестренка-наперсница, крыльцо родное — отсюда начался огромный, неведомый мир; надо было сойти в него по ступеням: одна, другая, третья… А потом, освоясь, можно было играть, прыгать, бегать, прикасаться ко всему. Перезвон ступеней, у каждой свой голос, свой шепот, они разговаривали с Ларочкой, встречали ее: «Здравствуй, Ларочка, здравствуй, девочка!»
Но сегодня не было привычной радости — другое крыльцо, другой дом — перестроено, пристроено. Неспокойная тишина перед всегдашней вечерней сутолокой, неуемная толчея вещей, старые выносят, новые вносят, обновки, обновки, обновки. Она сама уже, Ларочка, втягивается в эту толчею, ревниво поглядывает, кто в чем пришел, что кому привезли…
Лара миновала парадное крыльцо — никого не хотела видеть — обогнула дом, по крутой лестнице поднялась на верхнюю веранду, в свою надстройку — подарок отчима к шестнадцатилетию: игрушечная комната, набитая превосходными, как игрушки, вещами. Портфель на стол, бросилась на диван, забыться, уйти в себя, не быть. Неотступно преследует знакомый запах духов, два одинаковых заграничных флакона, один — к шестнадцатилетию, другой — Эльзе Захаровне по случаю того же торжественного дня. Тонкий, ставший невыносимым аромат. Она вынесла флакон и спрятала на веранде; болезненное безволие, неспособность расстаться с дорогим подарком.
Она лежит, закрыв глаза; под подушкой еще с ночи — томик; она, не прикасаясь к нему, читает наизусть; не раскрывая глаз, видит вещи в комнате. Вещи сдвинуты, комната убиралась, но ремонт не закончен, Эльза Захаровна распорядилась, чтобы не тревожили дочь, удалились до ее прихода. Она забылась, но в забытьи видит комнату и сдвинутые вещи, видит школу, ребят, голову Ивана, упрямо вобранную в плечи, и бесконечно меняющееся лицо: Люба — Андрей, Люба — Андрей.
Кто-то позвал:
— Ларочка, Лара!..
Не может откликнуться, отнялась речь, душно. И сквозь дремоту, едва различимо:
— Эльза, пойми, не имеет значения… — Настойчивый, убеждающий голос отчима. — Слушаешь каждого-всякого.
— Я не хотела говорить, тревожить тебя, но ты обязан знать! — глухо, как из-под земли, доносится сбивчивая речь матери. — Симка Чередуха, конечно, дура, пройдоха, авантюристка, но дело знает.
— Какое дело? Причем тут дело? Они на испуг берут, и Симку-девчонку запутали.
— Но Симка про Авдотью говорила, Паша. Про Полоха…
— А что Полох? Что мне Полох? Запутались, мутят воду, а ты прислушиваешься. Одна им мерка и ответ — от ворот поворот.