— Вы так не скажете… Никогда не скажете!
— Не скажу?.. Уверена?.. Да, пожалуй, не скажу. Пожалуй, мы поняли друг друга… Нам будет легче теперь — всегда легче, когда понимаешь человека!
В этот счастливый для Любы час приволокли под ручки отца ее, Хому Пантелеймоновича: загулял, насилу в дом мать ввела, кричал, упирался, грозил кому-то, доказывал; завалился на постель в чем был, по-бабьи всхлипывал: «Довели человека, доехали!» Матрена Васильевна отхаживала его и квасом и рассолом, отбивался, гнал всех и вдруг затих. Любочка забилась в дальний угол сада, под ветки крыжовника, земля еще сырая после дождя, дышит, словно живая.
Не слышала, как подошла мать:
— Люба-а… Любочка-доченька, хлопец тебя спрашивает. Андрюшка учительки.
— Не могу я, мама, к нему… — не поднялась с земли Люба.
— Да как же, доченька, хлопец ждет.
— Не могу я выйти, мама. Стыдно мне. Скажите — ушла, в город уехала. Что хотите, то и скажите.
— Что ты, Любочка, нехорошо это, хлопец пришел к тебе, — уговаривала дочь Матрена Васильевна. — Это же Веры Павловны сынок. Встань, освежи лицо, выйди к нему… Вытри слезки до единой, чтоб никто не видал. Пойди приоденься, а я скажу, чтобы подождал.
Долго увещевала дочку, а когда вышла к воротам, Андрюшки уже не было.
К вечеру пришло письмо от старшей дочери Ольги:
«Дорогие мои родители, папочка и мамочка!
Как ваша жизнь последнее время? Простите, что не написала, замоталась по всяким неотложным делам, брала расчет для перевода в наш район. Хорошо, что телку продали, от нее одно беспокойство напрасное, когда кооперация рядом. А сад берегите, все деревца до единого, и вишенки, и любимый мой белый налив, мы приедем и во всем поможем, по дому, по всему хозяйству.
Ваша любящая дочь Ольга».
Письмо Люба читала вслух, дойдя до слов «мы приедем», удивленно глянула на Матрену Васильевну:
— Это ж кто «мы»? Не знаете, мама? Раньше никакого «мы» не было.
— Не знаю, не знаю, ничего не писала. Прочти еще раз, должно, пропустила что-нибудь.
— Ничего не пропустила, ничего в письме не сказано.
— А ты дальше, до конца прочитай, там на обороте еще строчки имеются.
В короткой приписке Ольга спрашивала: «Как там отец, по-прежнему?»
Люба нарочно пропустила эти строчки, чтобы не расстраивать Матрену Васильевну.
— Ничего тут про «мы» не говорится. Передает приветы и более ни слова.
— А я сама почитаю, давай сюда письмо, возьму очки, сама прочитаю, а то вы, молодые, вечно торопитесь, толком не разберетесь.
Но и Матрена Васильевна про «мы» ничего не вычитала.
Люба собрала учебники, вышла на поляну, как всегда, готовить уроки с Андреем — Андрюшка не явился. Пришлось самой заняться тригонометрическими функциями, алгебраическим анализом: