— Ещё скажите, что у вас боевые вылеты есть! Про награды я вообще промолчу!…
— И правильно сделаете. У меня по лётной книжке три боевых вылета. Кроме этого я в ноябре прошлого года была награждена медалью "За боевые заслуги", а это ведь не пионерский значок, а государственная награда. Я ничего не путаю?
— Но… Позвольте…
— Не позволю! И в моём личном деле это всё отражено. Не буду задерживать вас, и мешать вам в исполнении ваших должностных обязанностей! До свидания…
Вам бы стоило видеть его лицо в этот момент. А уже через два дня я стала целым МЛАДШИМ ЛЕЙТЕНАНТОМ ВВС. Как я уже говорила, мне это всё было не важно, но Митрич поднял такой шум и визг, что просто заставил меня перешивать нашивки. Вот только я ему "зверски" отомстила, потому что в лейтенантском звании мне уже не по чину ходить во фланельке и с гюйсом, мне положен китель или тужурка, как его здесь называют, а её у меня нет, да и где бы нашлась военно-морская тужурка на женскую фигуру? Так что первый наезд Митрича мне почти удалось отбить, но на шинели и кожаном пальто пришлось мои уже привычные четыре жёлтеньких узких мичманских галуна менять на один средний серебряный с голубым кантом и с серебряной звездой сверху. Зато у Верочки просто праздник случился, ведь теперь она совершенно законно имела полное право спороть мои галуны и носить без нашивок мои фланельку, куртку от робы и форменку, а чёрная юбочка у неё и так нашлась, правда не узкая, а расклешённая. Так что теперь со мной ходит самый очаровательный матросик, какого только можно себе представить. Формально к ней не придраться, ведь положенных краснофлотцу звёздочек у неё на рукавах нет, а значит на ней наряд просто очень похожий на форму. Да и расклёшённая юбочка не очень похожа на прямую форменную. Но её это не смущает и она требует у меня берет, который пришлось ей выдать, предварительно проведя с ним все положенные отпаривания и придание формы. К её счастью, она у меня девочка довольно крепенькая, а я совсем худенькая, так что только чуть большая длина рукава, а остальное заправляется под ремень, который мне теперь тоже другой положен.
Среди этих разборок и выяснялок со старшиной, я вспомнила, что было крайне неуютно в лесу без ножа, хоть я и обошлась без него в этот раз, но если уж на всякий случай я ношу два ствола, то добавить к ним нож – моя святая обязанность. Здесь возникла сложность совсем иного рода, у Митрича все ножи и кинжалы подобраны для удовлетворения вкусов и потребностей наших ухорезов, а мне нужен, конечно, не маленький перочинный, но и не какой-нибудь штык или палаш. Когда Митрич гордо выложил свои богачества, а я скорчила неудовлетворённую гримаску, можно считать, что просто в душу старшинскую плюнула или пнула грязным ботинком. Он почти обиженно стал выяснять, чего же мне не так, на что я постаралась объяснить, что мне не врагов им резать, а колбаски нарезать или консерву открыть, что мне нужен не боевой тесак, а хороший бытовой ножик, который мне может понадобиться в нестандартной ситуации… Митрич, молча сложил свои клинки, о чём-то усиленно размышляя, а потом его лицо озарилось эвристическим огоньком и он кинулся куда-то в угол своей кладовой, чем-то там пошумел и вылез со свёртком: