Ну что сказать… Было сказано довольно много неприятного, но к его чести без ненормативной лексики, только от этого не менее обидного и даже оскорбительного. Испуганная Верочка тихонечко прижалась ко мне, а Григорьевич читал нотацию бестолковой мамаше-авантюристке, которая почему-то думает, что на службе себе личную жизнь устроит, а он этой профурсетке такую нагрузку устроит, что она ничего кроме самолётов и кровати, до которой будет на четвереньках от усталости доползать не увидит… Не знаю, сколько бы ещё продолжал фантазировать заведшийся Григорьевич, но в очередную пауза вдруг вклинился звонкий голос Верочки:
— Как вам не стыдно про мою сестру такие гадости придумывать?! Взрослый дяденька, а такой глупый!
— Как сестру? — осадил начальник.
— Так! Сестру! Она старшая, а я младшая, но кричать на нас – Луговых никому не позволено! Так папа говорил!
— Ты… Это… Не разобрал…
— Ничего, товарищ капитан…
— Ты, если уж сократить хочешь, тогда хоть правильно звание называй, по-сухопутному я выхожу майором.
— Есть майором!
— Вы, значит, сёстры?
— Сёстры.
— А чего сестру за собой таскаешь?
— В дом бомба попала. Мы двое остались, где папа – не знаем…
— Дела-а-а… А мне-то что теперь с вами делать?
— А с нами не надо ничего делать. Я буду служить, а Верочка учиться в школу пойдёт.
— А… Ну так даже проще… А чего умеешь?
— Я вообще радистом служила. Но потом попросилась научиться летать и меня к вам отправили…
— Да, мне Белоглазов звонил, это про тебя, выходит. Он сказал, что ты будешь служить у меня и выполнять все положенные обязанности, а в свободное время осваивать самолёт и полёты. Так я понял?
— Именно так.
— А кем тебя расписали?
— В штабе не знали, что вы решите и пока приписали к парашютной службе…
— Да у нас сейчас можно к кому угодно приписывать, считай ещё почти никого нет. Вон только землянки успели вырыть и обжиться чуток. Но нам приказано на нашей базе отделение ШМАС развернуть. Это хорошо, рук много будет, но к этим рукам бестолковки необученные приделаны, а это уже плохо. А ты у меня главстаршина, после меня третья по званию здесь будешь, старше тебя только старший лейтенант Трофимов и старшина Некрасов. Трофимов – мой зам, а Некрасов – главный у оружейников и старшина нашего батальона. По всем вопросам снабжения – к нему. Так что, раз уж приписали тебя, то принимай парашютную службу. Народ придёт, всё ещё может десять раз поменяем. Но будешь главной по укладке парашютов. Сегодня двадцатое, а с понедельника второго у нас уже должны начаться полёты, меньше двух недель. Смекаешь? Времени на раскачку нет. Завтра с утра на разводе, как штык! Опозданий не спущу! Сегодня тебе ещё день на обустройство. К Некрасову подойди, его землянка от моей третья, он там и живёт… И это… Не держи зла! Задёргали совсем, а тут ты с дитём…