«Искажающие зеркала», которых мы касаемся в случае сталинизма, повлияли и на образы, которые население и правители сформировали во вражеском лагере. Так как обе соревнующиеся системы прошли через кризис и фазы развития, кривые зеркала на обеих сторонах создавали и отражали образы, в которых было почти невозможно развести реальность и выдумку.
Если в 1930-е гг. сталинизм на пике своего существования получил большой престиж и благожелательное внимание на Западе, несмотря на страдания и гонения, испытываемые советскими гражданами, то только потому, что существовал негативный образ капитализма, созданный глобальным экономическим кризисом, который особенно затронул Центральную и Восточную Европу.
Россия создала образ своего промышленного толчка, а бедность населения была показана через идею о том, что по разительный прогресс скоро победит ее. Подобный искаженный эффект может быть виден в случае с Иосифом Сталиным и сталинизмом в момент триумфа над Германией в 1945 г., когда страна снова погрузилась в глубокую бедность, в которой были повинны не только разрушительные действия во время войны. Обмен искаженными образами дал значимые политические последствия: разгадывание намерений другой стороны часто становилось игрой в угадайку.
Холодная война стала неожиданным соревнованием. Из Москвы она виделась как драматически развязанная с помощью атомных бомб в Японии. Но если верить мемуарам Валентина Бережкова, она началась раньше, с попытками американцев оттянуть как только можно открытие второго, Западного, фронта. Сталин рассматривал это как заговор США, рассчитанный на вход в гущу сражения только после того, как немецкие и советские противники будут утомлены друг другом [155].
Эта задержка в сочетании с использованием атомного оружия в Японии воспринималась как свидетельство американского желания уведомить о том, что началась новая эра международных отношений - декларация, сделанная не для Японии, а для СССР и остального мира, где советское руководство представлялось соответственно. То, что в это время США действительно так думали, не может быть вычеркнуто. Каков был бы эффект для послевоенных отношений от открытия второго фронта годом раньше или от отказа от атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, можно только догадываться. Остается тот факт, что военное и послевоенное развитие усилило СССР в его роли сверхдержавы и втолкнуло в гонку вооружений, которая помогла сохранить худшие и наиболее консервативные черты системы и уменьшить ее возможность реформировать себя.
Среди последствий холодной войны мы должны отметить тот факт, что США обнаружили себя в позиции значительного влияния и давления на образ мышления советского руководства. Старый Свет (Англия, Франция, Германия), который до сих пор служил моделью, был вытеснен Новым Светом: США стали мерилом Советов для оценки их собственных действий, когда дело касалось экономики, науки, военных возможностей, не говоря уже о шпионаже. Влияние этой переориентации на США скрывалось как от советского населения, так и от Запада (эта обширная тема еще ждет исследования). Мы можем предположить, что из-за США советское руководство начало осознавать системную природу хронической неполноценности страны, хотя кто-то из его состава, возможно, отказывался признавать действительность.