Название этой книги раздражало и раздражает некоторые умы, формировавшиеся в годы холодной войны и жаркой атмосферы. Ведь по сути век не был советским, хотя Советский Союз и сыграл в нем особую и весьма значительную роль. Однако, даже ненавидя царившую систему, нельзя не признать, что без жертвенности и громадного вклада тех, кто жил, созидал и творил под гнетом одного из самых одиозных режимов, история Европы и всего мира выглядела бы в наши дни совсем иначе.
1914-1917 гг. - мучительное испытание России Первой мировой войной. Следом, как землетрясение, падение царизма - и страна оказалась подобно перышку на ветру. В 1917-м, охваченная всеобщим ощущением свободы, она вступила в новую эру кризисов, когда никто не знал, что делать и как преодолеть усиливающуюся разруху и обрести обновленную государственность.
Решение, названное Октябрьской революцией, отнюдь не являлось идиллическим установлением закона и порядка. Это был чрезвычайно смелый прыжок в неведомое, попытка вновь соединить раздробленные частицы социального уклада в целостную государственную систему, которая - совершенно очевидно - не могла быть простым видоизменением старой.
То, что было создано, просуществовало 75 лет. «Советское столетие» оказалось на 25 лет короче XX века. Крайне запутанное и часто слишком тягостное для простых граждан, оно прошло различные стадии, разительно отличающиеся одна от другой. Но все они претендовали на то, что представляют собой некую идеологическую идентичность - «советский социализм». Именно эти два слова в поисках ответа на вопросы, социализм ли это и если нет, то что, порождали длительные дискуссии и идеологические сражения.
Западное несколько примитивное понятие тоталитаризма, претендующее на то, чтобы подходить ко всем замочным скважинам и открывать любые двери, близко соответствует содержанию одной главы советской истории и данной книги, но совершенно не подходит для другого - более значимого - периода. Оно хорошо - пусть с оговорками - передает сущность сталинизма, но совершенно неприменимо к режиму, который пришел ему на смену. Оно не предоставляет убедительного инструментария для понимания предшествующих и последующих глав данной книги, а также ее итога. Причина - в бедности самого термина, не предусматривающего внутри себя никаких социальных сдвигов, без которых нельзя представить, почему, в конце концов, тоталитаризм перерождается во что-то иное. Однако оставим эти надоевшие софизмы и вернемся к содержанию книги.
В советской эпохе начиная с 1917 года до сих пор остается много неясного. Так, на сцене, открытой для всеобщего обозрения, стояли стратегические ходы Ленина и его партии. Их лозунги были призваны сплотить народ. Решению же кардинальных и других не менее, как теперь принято говорить, судьбоносных вопросов (брать или нет власть? идти ли на подписание Брестского мира с Германией?) всегда предшествовали внутрипартийные дебаты.