Следует еще раз отметить: сельское население страны, насильственно согнанное с привычных мест обитания, «отомстило» режиму тем, что заставило сильнее укреплять машину административно-репрессивного воздействия. В противном случае режиму было бы довольно непросто справляться с крестьянством, тяжело поддающимся внешнему воздействию. Другие аналогичные метаморфозы также во многом бы ли связаны с перемещением населения. Среди них следует выделить процесс, который можно назвать «деревнезацией» городов: поток ищущих работу покидавших деревню крестьян поставил режим перед проблемой аграрного «перекоса» урбанизации.
Бегство сельского населения в города представляло собой массовый исход крестьянства, осознавшего, что колхозная система слаба, не подходит для жизни и не решает насущных проблем. Чувствуя приближающуюся опасность, некоторые крестьяне старались заранее обезопасить себя - крестьян насильно высылали в настолько отдаленные регионы страны, что городская жизнь казалась им единственной возможностью дальнейшего существования. Значительную часть беглецов составляли трактористы, комбайнеры и другие «специалисты села». Получив профессию и приобретя профессиональный опыт, они любой ценой стремились найти работу в городе. Это было следствием противоречия, заложенного в моральном и материальном стимулировании работы в сельском хозяйстве: государство обучало людей для работы в поле, но они предпочитали город, потому что труд в городе считался более престижным, а вознаграждение было выше.
«Деревенская» урбанизация, барачная культура, ставшая типичной для ментальности и образа жизни городского населения, тяжелые условия труда на строительстве и в колхозе - все это становилось факторами непрерывного перемещения населения и нередко приводило к абсурдным ситуациям. Например, именно тогда, когда строительные объекты или мастерские больше всего нуждались в рабочей силе, наблюдался быстрый отток рабочих, что приводило в отчаяние фабричное руководство. Бегство с рабочего места даже в мирное время рассматривалось как акт дезертирства, но прячущуюся по родным деревням молодежь местная администрация укрывала по тем же причинам, по которым городская власть принимала самые строгие меры против дезертирства, а также увольнения рабочих.
Терпимость судов в таких случаях представляется еще более удивительной (и изучена она, кстати, значительно меньше) . Считаясь с интересами местной власти и просто не видя в молодых людях, отказывавшихся работать против собственного желания, злонамеренных правонарушителей, прокуроры зачастую не возбуждали против них дела, а судьи выносили мягкие приговоры, не предусматривавшие тюремного заключения.