— Ах, вы жертва искусства… Попробуйте это внушить милиции!
Пряча драгоценности, Алнис пробубнил в бороду:
— Забудьте, пожалуйста, что вы вчера видели меня возле той двери, забудьте ангела, тогда я… тогда я позабуду, что вы как-то раз после бала помяли свое платье в копне сена…
После столь открытого шантажа Алнис стоял низко опустив голову. Он слышал порывистое дыхание девушки и удары молотка под липами возле часовенки. Девушка вдруг начала колотить кулаком сиденье мопеда. Мощно! Психоаналитики объяснили бы это так: в подсознании она вместо сиденья чувствовала спину парня.
— Вы не только взломщик, громила, вор, но еще и шпион! Какая низость…
Вор, взломщик — это еще куда ни шло, мужественное занятие, но шпион… Этого Алнис не мог снести.
— Я не хотел! Никогда в жизни не подслушивал, я же там уже спал, а вы мне почти на ноги наступили! Я даже дышать не смел!
Девушка перестала беситься.
— Так это был ваш рюкзак — я заметила что-то круглое из-под копны. Поэтому пустилась наутек… Это были вы… Какой вы… Ой… — внезапно и болезненно простонала она, даже всхлипнула, и, дернув мопед, как лошадь за уздечку, вымещая на нем свой гнев, пыталась увести его прочь.
Алнис вцепился в багажник:
— Зилите, я ни в коем случае не стал бы там спать, кабы знал, что это… что это ваша копна. Простите, пожалуйста… Никогда в жизни не буду больше спать в копнах!
— Ох, какой же вы идиот, все вы делаете не так, как люди, даже спите не так!
— Помиримся, прошу вас, помиримся! Я абсолютно ничего не слышал..
— Не стоит с вами связываться. Ладно. Я тоже ничего не видела. Человеку надо верить… — тяжело вздохнула она, таким образом свалив всю ответственность за сокрытие преступления на этот воспитательный лозунг.
Они переглянулись, застенчиво улыбнулись друг другу и переглянулись еще.
— Теперь я должна идти к зданию правления. Ночью шел дождь, надо посеять газон.
— А я на автобус. Разрешите, подтолкну.
Она разрешила. Это было вроде бы подписи под договором о мире.
— Я звонила этому родственнику насчет музыкального ящика.
— Продаст?
— Согласен, только просит две сотни.
— Ну, договоримся. Где он живет?
— Он сказал, что лучше будет улаживать это через меня и чтобы я не говорила.
— Тем лучше! Значит, послезавтра или послепосле-завтра буду опять у вас в Гундегас.
Навстречу им мимо каменного здания, в котором находился магазин, вырвалось нечто красное. Несущийся вареный рак, поднимая покрышками пыль, остановился перед ними. С "Явы" слез парень в блестящей красной куртке, в сверкающе красной каске и в высоких сапогах. На груди герб неизвестного государства — может быть, Гаити, а может, и Никарагуа. Спортсмен подал Зилите коробку "Риги":