Слишком резких поворотов Мунтис избегал, потому что за спиной у этого Мелкаиса были отвратительно длинные ноги, и если такой верзила не удержит равновесия, то тягач развернется поперек дороги. Но были и другие приемы, как вразумить подобных вахлаков, что нехорошо подкатываться к чужим девушкам. К счастью, на асфальте не было недостатка в выбоинах. Идя со скоростью сто километров, Мунтис преодолевал ямы, как всадник, поднимаясь на подножках, как на стременах, амортизируя в коленях. Зато Алнис при первом же прыжке почувствовал сильный удар по мягкому месту, ломоту в коленных суставах и легкий туман под каской. В романах пишут, что повторные удары судьбы закаляют. Удары судьбы, возможно, да, но не мотоцикла. Ступни соскальзывали с тонких втулок. А если бы ступня зацепила оземь, ее отломило бы в противоположном анатомическому сгибу направлении… К тому же он ведь не знал, что придется трястись на эдаком драндулете: произведения искусства в рюкзаке были уложены неправильно. Где-то напротив двенадцатого ребра разместился медный ангел. На каждой дорожной выбоине рюкзак отступал, и улыбающийся ангел вместе со школьным звонком кидались на позвоночник Алниса. Он никогда не зубоскалил насчет рая, но крылатое чудо-юдо пинало его все равно.
Следующим номером в программе Кипена была езда по серпантину. Он не рулил прямо через выбоины, а огибал их резким поворотом, креня жеребца набок. Не будучи профессиональным вторым номером, Алнис не наклонялся набок, а упорствовал удержаться прямо, как кобра перед укусом. Такая поза ломала крестец. Повороты следовали один за другим — от канавы до канавы. Тут на глаза Алнису попалось желтое поле с цифрой 40. Ограничение скорости! Как гуманна наша автоинспекция! По такой пахоте и нельзя быстрее! Но не тут-то было. Кипен доказал, что может дать и все восемьдесят. Важны не застывшие правила, а живой человек, сам ездок. Похожие на терновые иглы шипы снятой с часовни цепи, наверное, продырявили уже брезент и добирались до самой печенки Алниса.
— Сорок! — взревел он.
Кипен согласно кивнул головой, мол, слышал. Ага, художник начинает волноваться! Теперь сбавить газ было бы грешно.
Вдали показался задний борт грузовика. Казалось, грузовик едет задом, так быстро приближался борт.
"Ява" двигалась прямо на него. Алнис начал лихорадочно соображать. Спрыгнуть? Одна нога непременно зацепится. Вот если бы можно было подпрыгнуть, отпустить руки, чтобы мотоцикл выскользнул из-под него, — и он, возможно, вполне благополучно приземлился бы на дорогу. Тогда пострадало бы только седалище, а сейчас в опасности была голова. Однако неведомая сила будто бы лейкопластырем приклеила его руки к резиновой петле рукоятки. А вот выход: проехать бы под грузовиком! Но нет, это можно было сделать лишь в том случае, если голову держать под мышкой…