— Тебе очень идёт этот цвет волос… сама выбирала? — будто издеваясь, спросила женщина, тронув рукой светлый локон, данный мне от природы.
— Нееет, — протянула я, вернув прядь на место. — Мама и папа такой родили.
— Да? Здорово. Пшеничный цвет волос очень идёт твоим тёмно-синим глазам… платье только слишком яркое выбрала…
«… сказала женщина в таком же красном, как моё платье, пиджаке!» — добавила мысленно, продолжая излучать приветливость.
— Спасибо. Учту на будущее.
— А где Константин? Ты его давно видела.
— Он с вашим мужем, Михаилом Юрьевичем, поднялся наверх, в кабинет. Видимо, какой-то вопрос требует безотлагательного решения.
— Он не подходит тебе…
— Что, простите? — от удивления я чуть бокал шампанского из рук не выронила.
— Костя… он… — женщина как-то сдулась, быстро бросив взгляд на парадную лестницу своего огромного особняка. — Если хочешь, сама поднимись и пойми, что Константин тебе не пара.
— Не сочтите за грубость, но личная жизнь Кости — не забота его работодателей, — старательно пыталась я до конца оставаться воспитанной, но кубанские корни давали знать о себе, распирая меня изнутри парой смачных, достаточно ёмких, но несомненно русских крылатых выражений, весьма разговорного жанра. — Мы как-нибудь сами разберёмся.
— Такая же упрямая, как и он! — проворчала женщина, тряхнув седой укладкой. — Я понимаю — ширма… но зачем тебе портить самой себе жизнь?! Неужели ты не хочешь детей?! А его связь с другой женщиной тебя не смущает?!
— Эээ… я вспомнила, что дома… цветы полить забыла. Извините. Потороплю своего жениха!
Ну, не собиралась я с дамочкой прямо у всех на виду выяснять суть да дело! И так в нашу сторону все пялились. Ни к чему устраивать цирк! Тем более, что поинтересоваться о «другой женщине» лучше у первоисточника!
«Давно с Костиком нужно было поговорить…» — думала про себя, поднимаясь по лестнице. — «Сама знаю, что поторопилась с этим «да», так ещё чужие бабульки будут настраивать меня против брака! Что за фигня?! Хотя… какой ей смысл встревать и наговаривать на моего домовитого жадину!» — услышав в кабинете Михаила Юрьевича возню, остановилась на месте… а, услышав стоны восторга дорогой подруги, напряглась.
За свои тридцать лет мне многое пришлось повидать, но предположение, мелькнувшее в мыслях, не давало сделать тот один единственный шаг, оставшийся до нужной двери, который явно собирался раскрыть мне глаза на это «он не подходит тебе».
Дверь была приоткрыта.
Сделав пару глубоких вдохов, приблизилась к просвету, бросаемому сквозь получившуюся щель.