— Да ты издеваешься надо мной?
За окном послышался какой-то шум.
Савойский, быстро теряя игривое настроение, приблизился к окну.
Его губы, ещё недавно лукаво улыбающиеся, вытянулись в тонкую ниточку:
— Хадим-ра… слишком быстро он среагировал. Что ж, — повернувшись ко мне, герцог решительно потянулся к лежащему на стуле голубому платью. — Ты готова предстать перед братоубийцей?
— Надо отвечать? — нервно моргнула я, ловя на лету несколько слоёв шёлка, брошенного в мою сторону.
— Нет, детка… — послышалось из-за ширмы, за которую я тут же скрылась, ловко снимая сорочку. — Это был риторический вопрос.
— Вот и отлично, — буркнула недовольно, ощущая нервозность внутри себя.
Волнение Ратмира, пусть совершенно незаметное, но прошивало меня насквозь.
«Если он нервничает, то что остаётся мне?!»
— Всё будет хорошо, — прошептал Савойский, оказываясь рядом, без всякого смущения разворачивая меня спиной к себе и затягивая шнуровку на крючках.
«Хотя… о чём это я?! Этому змию о таком понятии, как «смущение», явно ничего не известно!»
— Неправда, — усмехнулся Ратмир, обходя меня по дуге. Мужчина потянулся к руке, дотрагиваясь до кольца.
Пара нажатий, и металик загорелся голубым цветом, медленно приглушая яркость свечения.
— Это что было? — изумлённо посмотрела на ахура, губы которого дрогнули в улыбке, сбрасывая сосредоточенность.
— Я активировал артефакт.
— То есть… — чуть не задохнувшись воздухом, с возмущением уставилась на Савойского. — То есть ты… ты всё это время… — Ратмир только кивнул, как я отчаянно покраснела.
«Вот же гад! Все мои мысли слышал! И ночью тоже?! Интересно, а ночью человек думает?!»
Глава 30
Естественно, все мои вопросы остались без ответов, так как артефакт, после активации, теперь исправно работал, скрывая от герцога мыслительную деятельность.
— Хочу тебя поцеловать, — признался Ратмир, скользя взглядом по моим губам. — Чтобы твои чувства опять захлестнули…
— Перестань, — слегка оттолкнула от себя Савойского, выходя из-за ширмы. — Ты меня смущаешь, а это, знаешь ли, не особо правильная тактика для знакомства.
— Говори, что хочешь, — следовал за мной по пятам ахур, не скрывая усмешки. — Я то знаю, что ты думаешь на счёт моей наглости…
Остановившись, порывисто развернулась. Подол платья взметнулся вокруг моих ног.
— И что? У всего есть грань, заступать за которую значит в корне изменить мнение о себе.
— Я не буду «заступать грань», ягодка, — глаза Ратмира свергали ярко-голубым светом, притягивая всё внимание к себе.
Мужчина медленно поднял руку и мягко дотронулся до моей скулы, осторожно касаясь кожи. Он магнетизировал. Я не могла даже взгляда оторвать от его ярких глаз.