Но самолет все так же медленно и плавно скользил в их сторону и летчик, видимо, не мог изменить ни рассчитанный курс, ни угол скольжения. Вот, словно отстраняясь от близкого разрыва, самолет резко накренился на правое крыло, выпрямился снова и… задымил.
— Сбили! — простонал Анисимов.
Однако самолет продолжал приближаться к подготовленной площадке, будто притягиваемый едва заметным светом направленных на него фонариков. Вот он неуклюже подпрыгнул на краю площадки и покатил по ней, торопливо гася скорость. Из открывшейся дверки поспешно выпрыгнули двое в белых полушубках.
— Что вы стоите?! — раздался сердитый женский голос. — Не видите, самолет горит! Быстрее выносите боеприпасы и медикаменты! Господи, и мои инструменты там остались!
— Со мной ваши инструменты, Галина Павловна, со мной! — крикнул женщине второй прилетевший и указал рукой на стоявший у его ног большой чемодан.
С пожаром справились быстро — попросту забросали снегом дымившийся мотор. Не мешкая выгрузили и распределили по взводам доставленные боеприпасы и продукты. Замполит увел прилетевших хирургов к раненым, а Колобов подошел к возившемуся у мотора летчику.
— Ну, что?
Тот в ответ только безнадежно махнул рукой:
— Отлетался. Маслопровод перебило. Без механиков тут ничего не сделаешь.
— И что же теперь?
— А черт его знает. Пятачок ваш, насколько я понимаю, простреливается насквозь. Рассветет и фрицы из моей птички сделают решето.
— Да-а, в траншею его не спрячешь.
— Об чем и речь, — невесело усмехнулся пилот. — Как говорится, «фюзеляж и плоскостя, высылайте запчастя». Так что принимай, командир, и меня в свой экипаж. В кабине РПД и пять снаряженных дисков с патронами.
— Ого! И стрелять из «дегтяря» доводилось?
— Призы на полковых стрельбах до войны брал.
— Тогда вопросов не имею. Забирай свой пулемет и топай вон к той землянке. Будешь пока в моем личном резерве. Как тебя, кстати, зовут?
— Лейтенант Васюков.
— Давай, лейтенант, иди и поспи немного. А я еще разок по позициям пройду. Что-то стрельба на севере стихать стала…
Минометчики уже успели перебраться в центр пятачка и, закончив рыть укрытия, собрались в тесной полуобвалившейся землянке. Чадящее пламя от трофейного кабеля скупо освещало небритые и осунувшиеся лица пятерых бойцов. Еще трое спали, прижавшись друг к другу, возле стены.
— Как дела, минометчики? — спросил Колобов. — Позиции оборудовали?
— Все в норме, товарищ лейтенант.
— Сухой паек получили? Не обидел вас наш старшина?
— Все по-братски. Уже и «наркомовские» употребили с морозу. Теперь бы еще немец воевать перестал, совсем жить бы стало хорошо.