Так он пролежал несколько часов, пока его снова не вызвали в канцелярию. Там за столом сидел пожилой капитан и что-то писал. У стены, справа, засунув руки в карманы, сидела красивая черноглазая девушка в шинели с узкими серебряными погонами и зелеными петлицами. Она подняла глаза на Алексея, словно спрашивая: «Что, и ты, парень, с нами?» Ближе к двери непринужденно развалился на двух стульях еще один человек, всем видом напоминавший беглого каторжника. Единственное, что могло говорить о его принадлежности к армии, была затасканная шинель. Давно небритый, худой, грязный, он не удостоил Алексея даже взглядом.
У стола стоял сержант, судя по всему готовый отправиться в дорогу: вещмешок, полевая офицерская сумка и наган в кирзовой кобуре.
Закончив писать, капитан обратился к Алексею:
— Как ваша фамилия?
— Сушко.
— Поедете с сержантом.
Он еще раз просмотрел бумаги, взял лежавший на столе пакет с сургучными печатями и подал сержанту. Тот спрятал в сумку и спросил:
— Разрешите идти?
— Идите.
Сержант повернулся к сидевшим. Черноглазая девушка и парень встали. Они вышли за ворота и направились на вокзал.
— Куда вы нас повезете, сержант? — спросила девушка.
— Пока в Москву.
— А потом?
— А потом — куда прикажут.
— Чего я там не видела? — удивилась девушка. — Мне надо в свою часть.
— Куда вам надо, я не знаю, — ответил сержант. — Я выполняю приказание.
— Для меня это уже не так плохо, — обрадовался Алексей. — А куда в Москве?
— Энская полевая почта.
— Это не штаб партизанского движения?
— Нет.
— Может, воинская часть? — не унимался Алексей.
— Не знаю.
— Как же вы везете и не знаете куда? Или это секрет?
— А что надо знать? — раздраженно заметил сержант. — Есть номер полевой почты — этого достаточно. Комендант скажет, где она.
— Допустим, — согласился Алексей. — Но с таким успехом мы добрались бы и самостоятельно. Вы-то зачем с нами?
Сержант не ответил, а угрюмый попутчик, все время молчавший, промолвил:
— Не он с нами, а мы с ним.
Алексей и девушка удивленно посмотрели на него и замолчали.
И только теперь до Алексея дошел подлинный смысл происходящего: так они же арестованы! И недоверие начальника госпиталя, и слова майора о «вашей» части, и отказ отпустить в город — все это стало теперь легко объяснимым, понятным. «А сержант? В самом деле, зачем нужен сержант, если бы они не были под арестом? А я-то дурак», — думал Алексей. Он был настолько ошеломлен своей догадкой, что долго не мог проронить ни слова. Но мысль работала напряженно: «Бежать! Бежать немедленно».
Сушко уже прикидывал, где может представиться подходящий момент, но потом одумался. «А куда? Если бы хоть знал, где штаб, может, и добрался бы… А возможно, в Москве отпустят? Почему вдруг все стали такие подозрительные? И конвой! К чему? Что я, сам бы не доехал, раз уж надо куда-то ехать… Да и конвой-то какой-то странный. Со стороны и не подумаешь». И неожиданно для самого себя спросил: