— Петя, так Николай, оказывается, и на фронте уже побывал, и боевую награду имеет.
— Да слышал я все, слышал.
— Его не старшиной роты, а на взвод поставить надо. Нам ведь все равно никого со стороны не дадут, сказали, чтобы временно, до прибытия на фронт обходились своими силами. А тут командир-фронтовик! Ты чего молчишь, Петя?
— А что говорить? С таким вариантом я согласен, — откликнулся Войтов.
— Но я же танкист, а взвод пехотный… — запротестовал Николай.
— Тебе сказано: о танках забудь. Они теперь без тебя обойдутся, а отважные командиры и в пехоте нужны, — решительно отрезал командир роты. — Я тут один взвод исключительно из бывших воров и хулиганов-рецидивистов составляю. На него и пойдешь.
— Да что вы в самом деле, товарищ лейтенант. Завалю я все! — всерьез взмолился Колобов.
Но у Войтова, видимо, не в правилах было отменять свои решения.
— Ничего, поможем, — бодро заверил он. — А пока вы мне сейчас оба поможете. В документах, что на вас в штаб пришли, сам черт ногу сломает. Ничего не разобрать: кто случайный воришка, а кто вор-рецидивист, кто по пьянке подрался, а кто злостный хулиган. Ты, старшина, вместе с ними живешь, их лучше знаешь. Давай-ка, присаживайся к столу. И ты, Андрей, тоже садись. Будем втроем разбираться.
Николаю ничего другого не оставалось, как подчиниться.
Раннее утро… Багровое солнце едва оторвалось от горизонта, чтобы пуститься в свой извечный путь на запад. А по пыльной дороге, ведущей из города к военному городку, шагал милиционер. Ему бы давно полагалось быть на пенсии, но война не считается ни с возрастом, ни с болезнями. И милиционер покорно и терпеливо шел по дороге вдоль странного следа, оставленного на пыльном проселке каким-то необыкновенно широким и жестким колесом.
След хорошо просматривался и на траве, когда свернул с дороги, завилял зигзагами к одной из казарм. Подойдя ближе, милиционер услышал доносившееся из глубины помещения нестройное, разноголосое пение. А у дверей казармы о чем-то гомонила группа подозрительно веселых штрафников. Чуть в стороне от них милиционер увидел бывшего прокурора города, ныне батальонного комиссара Кушнаренко.
— Здравия желаю, товарищ комиссар! Вот по свежему следу к вам притопал. Скрутили, поганцы, веревкой сторожа продуктового магазина и укатили двухсотлитровую бочку с красным вином. И еще что-то по мелочи взяли. Теперь вот песни поют, как вам это нравится, слышите?
— Слышу, — угрюмо бросил Кушнаренко. — И все уже знаю. Пришел разбираться?
— А что тут разбираться, Николай Павлович! Брать их, сволочей, тепленькими и судить, как по закону полагается.